— Да уж и сам догадался. Сложно не догадаться… — Мужчина выставил ладони, но от лошади не отшагнул. — Слушай, мы готовы тебе помочь. Просто так помочь. Слышишь? Понимаешь? Вреда от нас не будет.

— Слушай, мы не можем вот так просто оставить тебя посреди дороги, — вмешался ещё один из группы — мужчина средних лет, чьи русые волосы были подняты в искусно собранный высокий хвост. И разодет он был, словно на праздник собрался — яркая рубаха, вышитая запахнутая накидка, украшения и на шее, и на груди, и на запястьях. Казалось, он рвётся всем прохожим и проезжим показать, насколько богат, чтоб никто не посмел усомниться. — Просто немыслимо. У нас есть лишняя лошадь под седлом, давай-ка хоть довезём тебя до трактира.

— Это дело, — подтвердил тот, что был ближе всего ко мне. — Полезай в седло. Умеешь ездить? Если нет, поедешь рысью, на чембуре. Всё будет хорошо. Позволишь к тебе подойти?

Я и не заметила, как он оказался совсем рядом со мной. Но не сделал бросок, чтоб сразу схватить за запястье и скрутить, а осторожно потянулся, взял за пальцы, потом сумку перехватил. И повёл к своим товарищам. Никто на меня не кидался. Не сказать, чтоб это меня прямо успокоило, но слегка утихомирило разум, а силы сопротивляться и демонстрировать, какая я независимая и сама могу за себя постоять, закончились ещё накануне вечером.

Чёрт побери — я в любом случае попала! Эти мужики сотворят со мной буквально всё, что им взбредёт в голову. Не значит, что предстоит однозначно смириться, но какой смысл дёргаться прямо сейчас? Пусть пока они доставят меня… Куда там собрались везти? В трактир? Ну, может, там можно будет попросить помощи. И знать бы ещё, помощи в чём именно.

Мужчина, вступивший со мной в разговор, подвёл меня к коню и, подхватив за талию, просто усадил в седло, помог разобраться с юбкой. После чего подтянул ремешки стремян, сам вставил в них мои ноги и перехватил повод. Ну и правильно, всё равно я не умею управлять этими животными… Нет, лошади мне нравились. В детстве и юности я обожала гладить их по морде, трепать по гриве, оглаживать холку и круп, но так, чтоб не попасть, если что, под удар копытом, и даже подумывала когда-нибудь заняться конным спортом… Пока не стало слишком поздно — по возрасту, по здоровью.

А теперь вот покачивалась в седле, стараясь опираться ступнями в стремена, но с умом. Помнила по рекомендациям из литературы, что слишком налегать на ноги не следует, иначе надолго меня не хватит — обессилею и свалюсь. Я и так скоро лишусь сил, потому что оставшиеся крохи — не в счёт, и тогда меня, вероятно, подсадят к кому-то из мужчин. А я как-то не настроена на столь близкое с ними знакомство, даже выбирать кого-то не хочу, предпочту держаться подальше от всех них скопом.

Значит, надо хоть бы и из последних сил продолжать самостоятельную тряску в седле.

Так что к моменту, когда дорога вывернула из леса, прошла по выкошенному лугу и добралась до фруктового сада, к которому ловко прилепился трактир со всеми своими хозяйственными пристройками, соображала я туго. Кстати, трактир выглядел прилично, да и публика вокруг не внушала особой опаски. Но важнее всего было то, что я изнемогла уже далеко за пределом возможного и с трудом удерживалась, чтоб банально не отключиться. Так что сейчас уже согласна была и на бандитский притон. Лишь бы примоститься горизонтально. И в идеале чтоб не трогали.

У коновязи мой спутник сам снял меня с седла, попытался поставить на ноги, но когда те подломились, повторять попытку не стал, просто подхватил на руки и понёс ко входу. При этом ничто не помешало ему и мою сумку на плечо закинуть, и кивнуть кому-то из своих товарищей:

— Позаботишься о наших конях, Перий? Не сочтёшь за труд?

— Ишь, устроился, — хмыкнул другой, тот, с высоким аккуратным хвостом и ассортиментом ювелирного салона на груди и руках. Кстати, у него и в волосах что-то поблёскивало. — И девочку облапал, и от работы увернулся.

— Доюморишься, — буркнул мой носильщик и ногой толкнул дверь в зал. Внутри оказалось пустовато, да и сам зал простором не поражал: столиков шесть влезло — и ладно. Ещё вдоль стен были сделаны широкие лавки. Условно широкие: удобно сидеть, а вот спать уже не очень комфортно. Зато стойка была великолепная, мощная, будто из цельного куска огромного дерева вырезана, даже если десяток алкашей навалится — с места не сдвинет. А больше перед ней и не поместится. — Хозяин!

— Слушаю! — отозвались откуда-то из глубины.

— Целитель тут есть? — Мужчина деликатно пристроил меня на лавке у стены. Трое обедающих за одним из столиков смотрели с откровенным любопытством, но поползновений помочь или познакомиться поближе не делали.

Из кухни выглянул пожилой, подвижный и на удивление щуплый для ресторатора человек с подвижным любознательным взглядом. Он оглядел меня и нахмурился.

— Есть в посёлке. Я сейчас мальчишку отправлю. Что с ней случилось?

— Пока не знаем. Но явно что-то очень нехорошее.

— Да неужели эти твари и в наших краях появились! — Владелец заведения всплеснул руками и оглянулся на стойку. — Тошка! Ну-ка живо руки в ноги и за целителем! Зови сюда, скажи, девушке очень плохо! Было нападение!.. Она ранена?

— Сложно сказать. Осмотреть она себя не даст. Может, здесь есть женщина, чтоб посмотрела её? Хотя бы на предмет ран.

— Моя жена есть. Сейчас кликну. Несите вот сюда. — И показал на узенькую дверку справа от прохода в кухню. Внутри крохотной каморки обнаружилась в том числе и узкая койка, застеленная плотным шерстяным одеялом. — Как вас величать, господин?

— Не господин, просто воин. Я Ардис Сверад. Но лучше тебе поговорить с нашим старшим. Сейчас он придёт. Хиреам Сверад.

— Отец?

— Брат. Старший. — Ардис ловко уложил меня головой на подушку, разул и укрыл ноги откуда-то взявшимся вторым одеялом. — Как вас зовут, девушка?

— Агата, — просипела я.

— Рад познакомиться. Ардис. Сейчас принесут питьё. Потом будет бульон, но пока не будем его вам давать, подождём, что скажет целитель. Сами понимаете, бывают случаи, когда есть нельзя.