Я снова предательски дрожала мелкой дрожью. Не могла с этим ничего поделать, особенно когда он находился так пугающе близко ко мне. О, Господи Боже, помоги мне.

— Ты всего лишь смертна, хрупка и уязвима. Я ни за что не причиню тебе серьёзного вреда в реальном мире бодрствования, моя дорогая, можешь не бояться, — заверил Самир убедительно. — Это было бы куда более окончательным и постоянным, чем то изысканное, что я мог бы искусно соткать специально для тебя в глубинах кошмара. Следовательно, это было бы куда менее занимательно и интересно для меня лично. Я имел в виду в точности свои слова, когда торжественно клялся тебе ранее, что ты в полной безопасности здесь, под моей защитой, — Самир позволил своему острому когтистому пальцу медленно, почти ласкающе скользнуть от моих дрожащих губ, плавно поднимаясь по чувствительной линии челюсти.

— И чтобы честно ответить на твоё более раннее справедливое обвинение в мой адрес? — Самир слегка наклонился ближе ко мне, и его голос заметно понизился, стал более интимным. Этот глубокий звук заставил мой живот предательски упасть вниз, словно я сорвалась с высокого обрыва скалы в пропасть. — Что я законченный извращенец? Этого неоспоримого факта я, увы, не могу и не стану отрицать даже под пыткой. Но если ты искренне думаешь, милая моя, что истинная глубина моего развращённого, извращённого разума ограничивается лишь невинным наблюдением за твоим купанием... ты очень, очень глубоко ошибаешься в своих предположениях.

Недвусмысленный намёк буквально стекал с его осторожно подобранных слов, как горячий воск со свечи. Я резко оттолкнулась от него обеими руками и почувствовала, как лицо мгновенно заливается густой краской смущения. Самир, похоже, не был ни капли оскорблён моей реакцией и лишь равнодушно пожал широкими плечами, словно красноречиво говоря: «как знаешь, твой выбор».

Он спокойно отвернулся от меня, уверенно подошёл к большому столу, вытащил тяжёлое резное кресло и грациозно уселся в него перед внушительной грудой пожелтевших бумаг и исписанных заметок.

— Прости великодушно, если мой выбор одежды тебе не вполне подходит по размеру или вкусу, — произнёс он, уже просматривая какие-то документы. — Слуги поспешно собрали всё, что только смогли найти в закромах в столь короткий срок. Арман вполне может достать тебе абсолютно всё, что только пожелаешь, из города уже завтра с утра. Его вкусы и предпочтения куда более современны и актуальны, чем мои устаревшие, — сказал Самир с лёгким, самоироничным смешком над своим собственным нарочитым преуменьшением. — Ах, да. Также у меня есть интересное предложение конкретно для тебя.

«Пожалуйста, только не секс, пожалуйста, только не секс», — лихорадочно молилась я про себя.

— Да? — крайне настороженно спросила я, напрягшись всем телом. — Какое именно?

— Я предлагаю нам с тобой проводить вечера здесь, в библиотеке, вместе. Я буду заниматься своими многочисленными исследованиями и важными делами, а ты будешь помогать мне в меру своих скромных сил. Взамен же я буду максимально честно и подробно отвечать на любые твои вопросы, насколько это будет в моих немалых силах и с максимальной детализацией. Полагаю, ты отчаянно нуждаешься в достоверной информации о происходящем, — предложил Самир вполне деловито.

— Что именно ты имеешь в виду под словом «помогать»? — уточнила я с подозрением, прищурившись.

— Ничего грязного, неприятного или постыдного, уверяю тебя. Убирать мои многочисленные книги на положенные места, помогать аккуратно сортировать и быстро находить нужные предметы, тому подобное. Совершенно обыденно и скучно, честное слово обещаю, — сказал Самир, и казалось, он искренне забавлялся тем, что я сразу предположила нечто совершенно иное, более пикантное.

Самир был безумцем, жестоким чародеем, который методично мучил меня в моих ночных снах, вторгаясь в сознание. Но это едва ли было самой травмирующей и ужасной вещью, случившейся со мной с самого начала этого кошмарного злоключения. Другой реальный вариант развития событий — безвылазно сидеть в своей комнате, совершенно одной и окончательно растерянной, медленно сходя с ума. Обещанные ответы на мучительные вопросы звучали крайне, невероятно заманчиво.

— Ты обещаешь, что не будешь меня пытать? — уточнила я на всякий случай.

— Если только ты сама не пожелаешь того по доброй воле, — ответил он с плохо скрытым весельем.

У этого странного мужчины было поистине порочное, извращённое чувство юмора, и красноречивый взгляд, который я ему выразительно бросила, заставил его искренне рассмеяться. Недолго думая, я быстро взвешивала в уме разумность и безопасность принятия его неожиданного предложения. Но я совершенно не видела другого реального пути отсюда, иного выхода из ситуации.

— Ладно, — выдохнула я наконец. — Я согласна.

— Отлично, просто превосходно! — воскликнул Самир с явным удовлетворением. — Тогда ты совершенно свободна в перемещении по моему обширному дому, как только сочтёшь нужным, в любое время. Сады тоже полностью в твоём распоряжении для прогулок, но настоятельно прошу не заходить дальше установленных границ. Это исключительно для твоей же собственной защиты, искренне уверяю. Многие опасные существа в этом диком мире откровенно жаждут попробовать на вкус нежную человеческую плоть, и для них ты не более чем невероятно редкое, изысканное лакомство, деликатес.

Он внезапно щёлкнул пальцами, явно вспомнив ещё одну важную деталь.

— Еда! Да, точно, совсем забыл. Ты, вероятно, изрядно голодна, прости мою невнимательность. Я, к сожалению, не ем обычную пищу в компании других по вполне очевидным причинам, — он сделал выразительный жест в сторону своей глухой чёрной маски, полностью скрывающей лицо. — Кухни находятся внизу, на нижнем этаже. Кто-нибудь из прислуги обязательно поможет тебе, когда бы ты ни нуждалась в еде или питье.

Самир снова сосредоточенно уселся обратно в своё кресло, взял изящное перо в свою правую, обычную, не-латную руу в перчатке и деловито принялся что-то писать размашистым почерком. Через короткую паузу он поднял на меня взгляд из-под маски.

— Можешь свободно остаться здесь со мной, если искренне хочешь, — слегка поддразнил он с лёгкой усмешкой в голосе. — Но я вежливо попрошу не пялиться на меня так пристально. Это крайне отвлекает от работы и мешает сосредоточиться.

Это был тот самый загадочный мужчина, что жестоко атаковал меня в моих ночных снах, вторгался в разум. Мужчина со взрывным, непредсказуемым характером — и который