Просыпаюсь от собственного крика. Жадно хватаю ртом воздух, пытаясь вытравить из сознания фрагменты кошмара, где я отбиваюсь от каких-то черных сущностей, а за всем этим наблюдает кто-то огромный, с желтыми глазами.

Сердце колотится где-то в горле, не давая нормально дышать, руки мелко подрагивают, все тело покрыто липким потом страха. Убрав мокрые пряди волос со лба, встаю с кровати. Похоже, нужно снова принять душ. Мельком смотрю в окно, уже светает. Отлично, раньше выеду, раньше приеду. Сегодня еще одна ночь в мотеле, а завтра буду на месте.

Приняв душ и помыв голову, прячу грязные вещи в пакет, одеваюсь в чистое. Завязываю еще мокрые волосы в косу и, растолкав сонного портье, отдаю ключ от номера.

Кофе из автомата – та еще дрянь, но на безрыбье и рак – рыба, поэтому просто пью его из пластикового стаканчика, старательно выруливая на трассу. Ближе к вечеру мой путь все-таки лежит через город, теперь уже объезжать – дольше. Решаю поискать мотель на выезде, но сначала заехать в какое-нибудь кафе поесть, после резинового бутерброда и мерзкого кофе еще утром, целый день была на одной воде.

Заехав на главную улицу и пару раз свернув, останавливаюсь возле весьма приятного на вид заведения. Семейная пиццерия «У Луиджи». Пицца – это неплохо. Возможно, у них и суп есть, очень хочется жидкого.

Вся в мыслях и предвкушении вкусного обеда, не сразу замечаю мальчишку лет десяти, который несется на скейте вниз по дороге. Он уже почти пролетает мимо меня, когда я замечаю, что все его тело окутывает черный, плотный туман, чистой остается только шея и голова. Не отдавая себе отчет в том, что делаю, двигаясь просто на инстинктах, резко выбрасываю вперед руку, и сбиваю мальчишку с доски. Парень падает, больно ударившись локтем, тут же подскакивает и начинает возмущаться, но первое же его слово заглушает визг тормозов и звук удара. Между нами пролетает кусок скейта, врезавшись в забор дома, а мы с мальчишкой смотрим друг на друга круглыми от шока глазами. Черный туман вязкой слизью спускается с тела парнишки, открывая яркую оранжевую футболку и синие шорты.

Глава 5

Спешно натянув очки на нос, а бейсболку развернув козырьком на лицо, ухожу с места происшествия, провожаемая выпученными глазами мальчишки. Вот, ёлки! Не хватало, чтобы меня тут тормознули местные полицейские. Называется, поела пиццы! Зло скрипнув зубами, сажусь назад в машину и, выжав возможный разрешенный максимум скорости, удаляюсь с места происшествия.

Пока еду, ругаю себя, на чем свет стоит. Хотя, повторись этот момент еще раз, я бы снова оттолкнула мальчишку. Немного успокоившись, заезжаю все-таки в кафе на окраине города. Конечно, это не пиццерия, но оказалось, что тут неплохо кормят. Просто, но сытно. Картофельное жаркое с говядиной и овощами оказалось вполне свежим и съедобным. А тертый пирог с фруктами даже превзошел мои ожидания. Разузнав у хозяйки заведения, где есть ближайший приличный мотель и, захватив еще один пирог с собой, уезжаю из кафе вполне довольная жизнью и в приподнятом настроении. Вот, что значит, хорошо и вкусно поесть!

С мотелем мне снова везет. Это оказывается уютное местечко, которое содержит пожилая пара. Одна ночь и завтрак обходятся мне даже дешевле предыдущей ночевки. Комната на втором этаже с обоями в мелкий цветочек и рюшами на шторах вызывает улыбку. Переодевшись в пижаму, залезаю в пахнущую стиральным порошком постель. Плотный, накрахмаленный пододеяльник напоминает мне наши домашние стирки, еще когда была жива бабушка. Ох, и влетало мне от нее постоянно. Я часто жаловалась маме, спрашивала, за что бабушка так строга со мной. Мама успокаивала и говорила, чтобы не обращала внимания, просто у бабули такой характер. Но где-то в глубине сердца я всегда знала, что дело не в характере, просто моя бабушка меня не любит.

С этими мыслями я и засыпаю. Ничего удивительного, что во сне память оживляет старое детское воспоминание, забытое, кстати, напрочь. Я в каком-то старом доме, еще совсем маленькая, лет четырех-пяти. На мне красивое желтое платье, помню его по фотографиям, и такие же ленты в двух смешных тоненьких косичках.

Спускаюсь с крыльца дома и вижу, как наш дворовой черный кот, по кличке Бандит, несет в зубах огромного ворона. Птица еще трепыхается, машет крыльями, но хищные зубы крепко держат ее шею, не давая возможности вырваться. Мне становится жаль ворона и я подбегаю к коту, хватаю того за шкирку и самым наглым образом вырываю пернатую добычу. Взвыв, Бандит шипит и убегает, прячась. Но напоследок он успевает перекусить птице шею. Я беру ворона, сначала кладу его на траву, подпихивая пальцами, не понимая, почему он не улетает, я ведь его освободила. Потом уже более настойчиво пихаю птицу, почти с раздражением. Глупая! Лети! И вдруг, ворон начинает шевелиться. Я, замерев с открытым ртом, наблюдаю за его неловкими и какими-то странными движениями. Вот птица приподнимается, пытается расправить крылья, но они как-то вяло волочатся и дико топорщатся. Пальцы на ее лапах все еще согнуты, потому идти на них тяжело, но ворон делает несколько попыток. Но самое странное во всем этом и то, что вызывает во мне самый дикий интерес – это шея птицы. Свернутая набок, она лежит на груди, а на ее конце болтается голова, выпучив белесые глаза.

- Кааар!

Резкий звук заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности и испугаться. Я уже готова расплакаться, когда ко мне рыжей фурией подлетает бабушка. Хватает за плечо и буквально тащит в дом, приговаривая:

- Ах, ты ж гадость гадкая! Ты что творишь?! Грязное отродье!

Бабушка затягивает ревущую меня в дом, так больно вцепившись в мое плечо, что оставляет фиолетовые синяки.

- Мама! Прекрати немедленно, ты пугаешь Летту! – кричит мамочка и силой вырывает меня у бабушки.

- Ее нужно испугать! Чтобы в следующий раз неповадно было! Чтоб не творила такого никогда! Держи ее в доме, а я пойду упокою птицу!

И выходит, бахнув дверью так, что звенят все стекла в доме. Я рыдаю, прижавшись к маминому животу и крепко обняв ее. Выливаю слезами внезапный испуг.

- Тише, моя хорошая, тише, - мама ласково гладит мою макушку. – Не расстраивайся, все поправимо.

- Я просто хотела, чтобы