Маргарита Ардо
Селедка и архимаг темных искусств
В щели под красными воротами показались зеленые глаза, розовый нос и усы. Затем вся остальная кошка просочилась из подворотни, словно сбежавшее на прогулку тесто.
– Привет, Селедка! – обрадовалась я.
Кошка была тощей, серой, по-мартовски драной. Она отерла боком мои джинсы, оставив на них прошлогоднюю шерсть, и посмотрела с вызовом, словно знала, что сегодня солнечное затмение, ретроградное все и парад планет, а тут я еще… Мяукнув громко, с возмущенными нотками, кошка требовательно ткнулась носом в запертую пластиковую дверь. Ага, замерзла.
– Уже открываю, моя госпожа, – пробормотала я, звеня ключами.
Кошка первой юркнула внутрь. Вскочила на диванчик для посетителей и устроилась в центре. Я достала из сумки пакет, положила в миску взятый из дома кусочек курицы, потому что корм кошачий наша гостья не жаловала, а вот мяско-рыбку очень даже. Хотя не толстела, сколько ни корми, как говорили мне владельцы «Чайного домика». Как ее только ни называли, но приклеилось к ней случайно вырвавшееся у меня и совсем не барское имя Селедка.
– Почему Селедка? – удивился вчера крепкий голубоглазый йог Олег. – Не подходит.
– А вы не пробовали, – ответила я, хмыкнув.
– На вкус? – Глаза у всегда добродушного Олега округлились, но пробовать он не стал, наверное, был вегетарианцем.
Впрочем, вид у кошки и без того был обсмоктанный, словно тайный дворовый тролль сунул ее в рот вместо чупа-чупса и, подавившись, выплюнул.
Я все думаю, как бы ее искупать. Говорят, есть сухой шампунь для кошачьих. Но в руки она особо не дается, только сидит и смотрит глазищами своими. И если честь по чести, то расцветкой кошка была больше скумбрия, а по наглости – однозначно барыня. Хорошо хоть не «кровавая»…
Наш «Чайный домик» – уютнейшее место, милая светлая студия с южным колоритом и большими окнами. На первом этаже чайная с витриной восточных сладостей, на втором – зал для занятий. Йога, телесная терапия, концерты этнические – все для расслабления, так что и люди тут приятные. Даже если и зайдет кто злой, выйдет отсюда, рассосав «внутреннюю бабку». Ну или «деда» туда же.
Раньше я приходила в «Чайный домик» на занятия и чаю попить, но вот уже несколько дней тут работаю. Так случилось, что мне тридцать пять, живу одна, и мне до колик надоел босс в нашем офисе. Как полагается, красавец, нарцисс и самодур в одном флаконе. А я вдруг поняла, что выросла из того возраста, когда мной помыкать можно. «Больше нельзя», – решила я. И к счастью, в тот же день вывесили объявление на доске в «Чайном домике»: «Ищем помощницу».
Это, конечно, не карьерный взлет, но, когда наступает точка кипения, после которой хоть в петлю, лишь бы не на работу, готов сплавляться куда угодно, лишь бы люди рядом хорошие.
В «Чайном домике» самой вредной оказалась кошка. Сегодня особенно: Селедка мяукала, фыркала, даже от курицы отвернулась и загребла ее задними лапами, с тревогой поглядывая в окно. Либо день не с той лапы, либо мартовский кот обидел. А может, ее к ветеринару свозить?
Когда утренние йоги уже разошлись, массажисты еще не пришли, а чаю откушать из мимо проходящих никто не соизволил, я уселась на диван рядом с кошкой. Отчего-то и мне стало немного тревожно.
Среди бела дня небо темнело, как и обещали в новостях. Над рекой и улицей сгущались сумерки. Снова заволновалась кошка, заорала не своим голосом, глядя на прячущееся солнце.
– Ну что ты, кися… Селедочка, все хорошо, – пробормотала я и протянула руку погладить.
И впервые в жизни она не отскочила. Едва мои пальцы коснулись шерстяной головы, кошка заискрилась. Я отдернула руку. По серой шерстке с еще бо́льшим накалом пробежали малиновые огоньки. Глаза животного замерцали, и… толкнув стол, передо мной из кошки выросла дама. Высокая, статная. Седые волосы, убранные наверх. Мантия весьма потрёпанного вида на плечах, серая, с чёрными вставками. На немолодом лице выделялся длинный аристократический нос, покрасневший на пипке. Возмущённые зелёные глаза вперились в меня.
– Ну, наконец-то! – строго заявила дама. – Я уже думала, что это никогда не случится!
И протянула конверт. Я как сидела на диванчике с обалделым видом, так и не шелохнулась.
– Берите уже, Аглая!
Дама поправила прядь волос, выбившуюся из старинной прически, и сунула мне в руки видавший виды конверт. На нем были вытисненный рисунок совы и какие-то странные знаки.
– Э-э… Что это?
– Приглашение! Заберите в конце концов! Сколько я могу его таскать?!
Я нервно хмыкнула.
– Если это в Хогвартс, то вы опоздали лет на двадцать. А если судебная повестка, то… Нет, таких повесток не бывает.
– На двадцать четыре, – поправила меня дама. – И Хогвартса не существует.
– Значит, все-таки в суд? – Мои глаза округлились. – Шеф никак не успокоится? Нанял ведьму, чтобы вернула на работу ценную лошадку? Ну уж нет, никакой магией меня туда не…
– Вы прочтете или читать мне? – перебила дама.
И я вскрыла конверт. Каллиграфическим подчерком на пожелтевшем листке было написано:
«Дорогой юный маг!
Мы рады пригласить тебя в академию магии…»
Меня накрыло. Захохотав, я ткнула пальцем в письмо, помахала им и зашлась, согнувшись пополам. Потом ткнула в окно, в углы чайной и сквозь смех спросила:
– Новая хохма, да? Розыгрыш? Где камеры? Запрятаны в противопожарную систему, да? А-ха-ха… Мне понравилось!
Дама рассердилась и весьма натурально сверкнула глазами. В буквальном смысле – не гнев обозначила, а прямо молниями из глаз. С зелеными искрами.
На мгновение я запнулась, потом снова рассмеялась.
– Слушайте, это потрясающе! Очень натурально! Вы, наверное, из театра на углу? Говорили мне, там актеры и спецэффекты супер…
За окном стало совсем темно. Седая дама топнула ножкой, скребнув по полу, и я заметила, что ботинок у нее сделан в виде серой кошачьей лапы с когтями. Ахнув, я еще пуще развеселилась, отчего дама фыркнула и с синими искрами превратилась… обратно в Селедку. Шерсть у той прилично вздыбилась – еще бы, так искрить и без эбонитовой палочки!
Тут же перестав смеяться, я икнула и заглянула в чашку с недопитым пуэром – интересно, что китайцы в него подмешали?
Селедка прыгнула на меня, на глазах увеличиваясь в размерах, и на мои колени приземлилась целая пума. Взвизгнув, я отпрянула, вдавив спину в диван, а кошка приблизила ко мне сильно раздавшуюся морду и фыркнула, с трудом мурлыкая сквозь клыки:
– Нет мрр-розыгррыша, мррмяу! П-мрр-авда все! П-мрр-екрати истеррику!
Жмурясь от ужаса,
