Паула Гальего
Все проклятые королевы
Переведено специально для группы
˜"*°†Мир фэнтез膕°*"˜ http://Wfbooks.ru
Оригинальное название: Todas las reinas malditas
Автор: Paula Gallego / Паула Гальего
Серия: Gaueko #2 / Гауэко #2
Переводчик: nasya29
Редактор: nasya29
Оглавление
Глава 1
Пролог
Кириан
Кровь струится по вискам Одетты. Рубины на короне теперь сочетаются с белым платьем, залитым кровью.
На одно мгновение наступает абсолютная тишина. Ничто не нарушает спокойствия в тронном зале. Я слышу лишь один звук, когда Одетта резко втягивает воздух, как будто ей не хватает дыхания, и вижу в её глазах, глазах, не принадлежащих Лире, что она наконец осознаёт, что произошло.
Это мгновение, этот короткий миг, когда я слышу только её, меняет всё. Реальность раскалывается надвое, и тишина вдруг взрывается криком, затем вторым, и я понимаю, что нам пришёл конец.
Всё происходит стремительно, и, хотя каждая клеточка моего тела кричит, чтобы я схватил Одетту за руку и убежал, я не настолько глуп, чтобы не понимать: первым делом мне нужно освободить Нириду, всё ещё связанную у трона, заляпанную той же кровью, что кажется, покрыла теперь весь зал. Я знаю, что она — единственный шанс для Одетты.
— Уводи её! Немедленно! — кричит она мне.
Мне не нужно переспрашивать.
Я хватаю Одетту за руку и тяну её, помогая спуститься по лестнице. Наши люди уже вступили в бой, и исход его не предвещает ничего хорошего. Даже если они лучшие воины, они безоружны, Львы превосходят их числом, и вскоре сюда прибудет остальная армия Эриса.
Само движение, каждый шаг вниз по лестнице — настоящая пытка, и я понимаю, что у меня почти нет шансов на что-то большее, чем попытка вывести отсюда Одетту.
Королеву Королей.
Один из моих солдат только что свернул шею стражнику, и теперь, завладев оружием, выбегает нам навстречу, чтобы прикрыть наше отступление, но двое других Львов тут же набрасываются на него.
Солдат встаёт между нами и выходом из тронного зала, и я вынужден остановить наш бег. Среди хаоса один из них обнажает меч, берёт его обеими руками и приближается, пока я ставлю Одетту за свою спину и принимаю решение.
Боль, пронзающая меня, когда я поднимаю своё оружие, говорит о том, что, возможно, это последний раз, когда я держу его.
— Как только он бросится на меня, — говорю я Одетте хриплым от напряжения голосом, — беги отсюда.
Я знаю каждой раненой клеткой своего тела, что погибну в этой битве; но мне не важно, если удастся спасти её.
Я не оборачиваюсь. Не смотрю на неё. Возможно, именно поэтому я не готов к тому, что она полностью ослушается моего приказа, встаёт рядом и кладёт руку мне на плечо.
Она так быстра, что я даже не успеваю понять, что происходит. Она вытаскивает длинный кинжал из моего поясного ремня и почти с оскорбительной, лёгкостью, выхватывает меч у меня из рук.
Одетта бросается вперед. Первый удар выходит неуклюжим, и ее противник расслабляется. Но в следующем движении неуклюжести уже нет. Она наносит удар за ударом, и спустя несколько мгновений двигается так уверенно, как будто ее тело давно знает эти движения наизусть.
В следующий миг она протыкает противника моим мечом и протягивает мне руку. Я смотрю на неё лишь одно мгновение, прежде чем принять её руку. Сила, с которой она сжимает мою ладонь перед тем, как броситься бежать, застает меня врасплох.
Каждый шаг отзывается режущей болью в груди, и когда Одетта останавливается перед очередным Львом, я падаю на колени, чертыхаясь сквозь зубы.
Я не могу помочь ей. Не в таком состоянии.
Мне остаётся лишь наблюдать, как она снова вступает в бой со своим противником, и, после схватки, которую я не думал когда-либо увидеть, Одетта обезглавливает его одним резким ударом.
Ей приходится вернуться за мной, поднять меня на ноги и снова повести вперёд…
Но далеко уйти мы не успеваем. Одетта резко выпускает мою руку, оборачиваясь к солдату, который едва даёт ей время на передышку. Она выглядит усталой. Несмотря на её ловкость и силу, о которой я даже не подозревал, этот противник оказывается искуснее других, и она, похоже, вымотана.
Я опускаюсь на одно колено, выхватываю меч из рук последнего павшего врага и с трудом поднимаюсь, когда ещё один стражник преграждает нам путь. Я едва успеваю блокировать первый удар, сдерживая дрожь, которая начинается в пальцах, пробегает через запястье и предплечье и достигает плеча, словно разряд, сжигающий мышцы и нервы.
Перед глазами всё расплывается, и я могу отразить следующий удар лишь интуитивно, но это не спасает меня от падения на землю, где солдат ставит ногу мне на грудь.
Перед глазами — только красный цвет.
Срывается крик боли.
— Ты — предатель, — выплевывает он, поднимая меч над головой.
И в этот момент Одетта налетает на нас, словно тень из света и крови, расправляясь с моим противником двумя стремительными движениями, которые оставляют её беззащитной и уязвимой на слишком долгий миг. Слишком долгий.
— Одетта! — кричу я.
Но уже слишком поздно.
Когда она оборачивается, Лев уже слишком близко, и его клинок вонзается ей в бок.
Она вскрикивает, но не позволяет боли остановить её. С силой снова сжимает оружие и бросается на него с яростной атакой, вынуждая его отступить.
Несмотря на то, что он ранил её, я сомневаюсь, что этот солдат хочет её смерти. Даже если у них не было времени получить чёткие приказы, маловероятно, что короли согласились бы на её убийство в бою. Её хотят живой, здоровой и в сознании, чтобы она стала свидетелем собственного позора, своего публичного наказания, которое станет страшным примером для любого, кто посмеет предать, и войдёт в историю, как самый ужасный кошмар.
Каждая клетка моего тела стремится погрузиться в забытье. Пульсирующая боль пронзает мою грудь, разливаясь по рёбрам.
Дышать становится всё труднее.
Одетта защищается с огромным трудом, её движения становятся всё более тяжёлыми и медленными, лишёнными прежней грации. А солдат, который тоже ранен, теперь нападает на неё с такой яростью, что невозможно поверить, будто ему нужно оставить её в живых.
Я пытаюсь подняться, но это бесполезно.
Одетта наносит серию рискованных ударов, оставляя себя беззащитной с опасной небрежностью.
— Одетта… — пытаюсь предостеречь её.
Каждый звук, вырывающийся из меня, словно удар ножа. В лёгких
