Глава 9.

Всё шло довольно спокойно. Я отлежала в больнице пару недель. Токсикоз отступил, и меня выписали. Вновь вернулась к бабуле. Мы жили спокойно, я даже начала искать работу, но меня, естественно, никто не хотел брать. Тогда попыталась несколько раз схитрить и утаить о беременности, но когда мне давали направление на медкомиссию, понимала, что ничего не получится, и больше не возвращалась в эти организации.

– Не расстраивайся, внуча, что-нибудь придумаем. Я не хотела раньше времени говорить, но вижу, ты совсем раскисла… В общем, я разговаривала с Ольгой Михайловной… Ну подруга моя, помнишь её? Живёт через пару кварталов от нас.

– Ба, если честно, я плохо помню..

– Ай, какая нынче молодёжь пошла, совсем ничего не помните!.. Ну да ладно, не важно. Короче, внук у неё бизнесмен. Живёт, правда, в том же городе, откуда ты сбежала.

– Бабуль… – начала я.

– Не перебивай, ты сначала дослушай. Я, значит, рассказала Ольге Михайловне твою историю, она тоже за тебя переживает, волнуется. Узнала, что ты ещё и работу не можешь найти, и поговорила с внуком. Ну, короче говоря, внук её должен сегодня позвонить ей. Михайловна за тебя будет просить. Думаю, с работой проблема решится, вот только не знаю, как ты сама будешь справляться в городе большом, – немного с грустью закончила бабушка.

Я понимала, о чём она говорит, и почему не была радостной от такого известия. Она, как и я, знала, что в город мне придется уехать одной, если с работой повезёт. Бабуля не сможет жить в столице. Она там просто загнётся – ни свежего воздуха, ни курочек и огорода. Одним словом, в столице не было настоящей жизни, к которой привыкла прародительница.

– Бабуля, спасибо. Правда, я очень благодарна тебе и твоей подруге Ольге Михайловне, но не уверена, что справлюсь одна. Мне физически, конечно, стало лучше, но страх остаться одной с двумя младенцами на руках никуда не делся.

Бабушка помолчала, прошла к столу и налила нам проходного компота из вишни. Она задумчиво смотрела в окно долго, а после устало выдохнула и, посмотрев на меня серьёзно, сказала:

– Кать, Алёна звонила.

– Мама? – испуганно переспросила я.

– Да. Я сделала вид, что не в курсе о произошедшем. Она спрашивала, не приехала ли ты ко мне. Да не бледней ты так сразу! Ничего я не рассказала, – прерывается бабушка, видя, как я реагирую остро, и чуть смягчается. – Видишь ли, мне кажется, что она не поверила, и к тому же в гости ко мне с твоим отцом собрались приехать.

Я, сцепив пальцы, начинаю крутить их нервно. Понимаю, что дом бабушки для меня не может быть тихой гаванью. Рано или поздно родители всё равно приехали бы. Ну и надо понимать, что не один раз это случалось бы. Поэтому, как бы тяжело ни было, соглашаюсь с бабушкой. Если тот самый внук подруги бабули меня возьмёт на работу, соглашусь на все его условия.

– Хорошо, бабуль, согласна. И к тому же я не могу отсиживаться у тебя вечно, – сказала поникшим голосом.

Время шло, а новостей от внука её подруги так и не было. Бабушка переживала, я тоже. К моим переживаниям добавлялись и воспоминания о Глебе ночами. Всё внутри ныло. Я ненавидела его, и в то же время меня тянуло назад. В моменты отчаяния даже задумывалась, что гори оно всё синим пламенем, вернусь и попрошу финансовую помощь, уговорю его как-то не трогать нас с детьми. Я даже верила в эту глупость, когда позволяла себе забыть о его предательстве. Но, вспомнив о беременности Яны, быстро приходила в себя.

Бабушка оттягивала приезд родителей, и это всё, что она могла в этой ситуации сделать. Я была ей благодарна всем сердцем, ведь для меня сейчас мой покой был превыше всего, поскольку от этого зависело ещё и благополучное развитие моих малышей.

– Катюш, картошечка молодая сварилась, пошли кушать, – улыбнувшись, тепло позвала бабуля, и я пошла вслед за ней. Мы вместе накрыли на стол и уже сидели с вилками в руках, когда в дверь громко стали стучать.

Мы испуганно переглянулись.

– Господи Боже мой, кого это на ночь глядя принесло?! – завозилась бабуля, вставая, а я продолжала сидеть, вся зажатая.

Слышала, как она подошла к двери и стала её открывать. В этот момент в голове столько мыслей и догадок пронеслось, что я даже не знала, за какую из них зацепиться, а потом услышала до боли знакомый голос. Это была Яна.

– Баб-б-буля, –  сестра заикалась, что-то пыталась рассказать, но кроме её воя и бубнежки себе под нос ничего не было слышно.

Я медленно встала и вышла в скромную гостиную дома бабули, где они стояли. Встала, скрестив руки на груди, и стала наблюдать, пока меня не увидели.

Яна, вся зарёванная, висела на бабушке и обнимала так, словно её всем миром разом все обидели. Всхлипы и слезы перемежались словами:

– Бабуля, помоги. Я-я-я никому не нужна. Я больше никому не нужная. Меня выкинули, как использованный мусор. Мама с папой отвернулись, как только Глеб…

Она непрерывно тараторила, пока не увидела меня, а после резко остановилась. Сначала удивлённо замерла, а затем одарила ненавистным взглядом.

– Что она тут делает?! – прошипела Яна сквозь зубы.

– А ну цыц! Следи за языком и приведи себя в порядок! – бабуля строго её осадила и отправила умыться. А после повернулась ко мне с тревожным взглядом, и я всё поняла. Она не сможет её выгнать на улицу в такое время. Несмотря на подлость сестры, она так же оставалась внучкой бабуле, и я это увидела в её глазах.

– Кать… – бабушка смотрела на меня умоляюще.

– Ба, я тебя очень сильно люблю и благодарна за всё, правда. Но ты же и сама прекрасно понимаешь, что если она тут останется, то я буду вынуждена уйти, не останусь с ней под одной крышей. Слишком много зла она мне причинила, чтобы я хотя бы допустила мысль засунуть свою гордость и обиды куда подальше, даже ради тебя.

– Ох, девочки. Что же вы творите со мной. Как же так, – она, приложив руку к груди, начала ходить туда-сюда. И в это время Яна вернулась.

– Ах, Яна! Глупенькая ты моя! Что же ты наделала?! Сгубила сестру и себя, семью разделила на части. И чего ты всем этим добилась?! И где этот мерзавец, почему