– Конечно, – ответила я невозмутимо. – Буду через пять минут.

Я сохранила открытые документы, заперла ящики стола, взяла телефон. Подошла к зеркалу, висевшему в углу кабинета, и посмотрела на своё отражение. Бледная, но решительная женщина смотрела на меня в ответ.

«Ты справишься», – сказала я ей беззвучно. И направилась к кабинету мужа.

Он сидел за своим массивным столом из тёмного дерева – символом власти и статуса. Перед ним лежали бумаги, которые я сразу узнала: постановление суда о наложении обеспечительных мер.

– Присаживайся, – указал на стул напротив, не вставая. – Не хочешь объяснить, что это значит?

Голос был обманчиво спокоен, но желваки на скулах выдавали внутреннее напряжение.

Я села, положив руки на стол и чуть откинувшись на спинку стула:

– Думаю, ты прекрасно понимаешь, что это значит. Суд наложил обеспечительные меры на активы компании в связи с предстоящим бракоразводным процессом.

Несколько секунд в кабинете стояла абсолютная тишина. Потом муж медленно откинулся на спинку кресла:

– Бракоразводный процесс. Вот как.

Я молчала, ожидая продолжения. Оно не заставило себя ждать.

– И когда ты собиралась сообщить мне о своих планах на развод? – в голосе появились нотки сарказма. – Может быть, на Мальдивах, под шум прибоя?

– А когда ты собирался сообщить мне о планах лишить меня доли в бизнесе? – парировала я. – Может быть, когда завершил бы перевод моих акций на «ВэйвТек»?

Глаза расширились от удивления. Но он быстро взял себя в руки:

– Не понимаю, о чем ты.

– Брось, – я улыбнулась. – «ВэйвТек» – компания, созданная восемь месяцев назад. Официальный учредитель – Марченко Светлана Олеговна, но она лишь подставное лицо. Реальный выгодоприобретатель – Диана Воробьева, фактически исполняющая роль номинального держателя доли. За последние три месяца ты перевел на «ВэйвТек» 7% акций – из моей, не твоей доли. И планировал перевести еще 10%.

С каждым моим словом выражение его лица становилось всё жестче. Я видела, как меняется взгляд – от неверия к гневу, от гнева к холодной расчетливости.

– Впечатляет, – наконец произнес он. – Ты провела серьезное расследование. Только зачем? Мы могли бы обсудить все твои вопросы. Я бы объяснил…

– Объяснил, как случайно переписал мои акции на фиктивную компанию? – перебила я. – Или как случайно спал с Дианой, пока клялся мне в любви и верности?

Вот оно. Я, наконец, произнесла это вслух. Обвинение, которое несколько недель жгло меня изнутри.

Дима на несколько секунд потерял дар речи. Потом его черты исказились:

– Так вот в чем дело? Ревность? – он криво усмехнулся. – Господи, Вероника, мы взрослые люди. Это была ошибка, минутная слабость. Это никак не связано с бизнесом.

– Минутная слабость длиной в несколько месяцев? – я покачала головой. – И конечно, совершенно случайно именно на эту «минутную слабость» ты переписывал мои акции.

Он встал и начал ходить по кабинету:

– Послушай, давай остановимся. Всё зашло слишком далеко. Ты подала в суд, не поговорив со мной. Я действительно планировал некоторую реструктуризацию бизнеса, но исключительно в наших общих интересах.

– В чьих «наших»? – я тоже встала. – Твоих и Дианы?

Он резко остановился:

– Хватит драматизировать! Диана – талантливый финансист, она привлекла новых инвесторов. Да, между нами что-то было, но это в прошлом. И это никак не связано с бизнес-решениями.

– Я не верю тебе, – голос звучал ровно, хотя внутри всё дрожало. – Ты лгал мне слишком долго.

Муж подошел ближе, тон стал мягче:

– Вероника, давай всё обсудим разумно. Без юристов и судов. Я знаю, ты расстроена, и у тебя есть на то причины. Я признаю свои ошибки. Но подумай о Матвее, о компании, обо всем, что мы создали вместе.

Классический ход. Апелляция к семейным ценностям, к нашему общему прошлому. В речи звучало столько искренности, что я почти поверила. Но затем вспомнила кольцо в кармане пиджака. Сообщения в его телефоне. Документы о переводе акций.

– Я думала об этом. Много думала. И решила, что больше не позволю тебе использовать меня и манипулировать мной.

Выражение снова ожесточилось:

– Ты не представляешь, во что ввязываешься. Один судебный запрет ничего не решит. У меня есть ресурсы, связи, лучшие юристы…

– У меня тоже, – прервала его. – И еще у меня есть правда. И доказательства.

Мы стояли друг напротив друга, как дуэлянты перед поединком. Внезапно дверь кабинета открылась без стука. Вошла Диана, но, увидев меня, застыла на пороге:

– Извините, я не знала, что ты не один.

– Ничего, Диана Сергеевна, проходите, – я повернулась к ней с вежливой улыбкой. – Мы как раз обсуждали будущее компании. И ваше место в этом будущем.

Она посмотрела на мужа, ища поддержки. Он жестом пригласил её войти:

– Всё в порядке. Вероника всё знает. И… – скривился муж, как от зубной боли, – приняла соответствующие меры.

Диана медленно прошла в кабинет, держась неестественно прямо. Она выглядела безупречно, как всегда, но в глазах читалось беспокойство.

– Не смотрите на меня так испуганно, Диана, – усмехнулась я. – В конце концов, это не вы клялись мне в верности. И не вы обещали быть честным партнером в бизнесе.

Она ничего не ответила, лишь крепче сжала папку, которую держала в руках.

– Я думаю, нам нужно поговорить втроем, – Дима снова взял инициативу в свои руки. – Обсудить сложившуюся ситуацию, найти компромисс.

– Боюсь, время для компромиссов прошло, – я отрицательно качнула головой. – Но всё же я вас слушаю.

Он указал на стулья:

– Давайте присядем.

Мы сели – я по одну сторону стола, они – по другую. Символичное расположение, отражающее реальный расклад сил.

Дима начал говорить размеренно и убедительно. О том, как важна компания для всех нас. О том, что личные отношения не должны влиять на бизнес. О возможности найти решение, которое устроит каждого.

Диана молчала, изредка соглашаясь кивком. Её рука, державшая папку, слегка дрожала – единственный признак волнения, который она не могла скрыть.

Я слушала, не перебивая. Когда он закончил, наступила тишина.

– Хорошо, – наконец сказала я. – У вас есть конкретное предложение, или это была просто речь о добрых намерениях?

Дима переглянулся с Дианой. Она утвердительно кивнула и открыла папку:

– У нас есть документы, которые могли бы разрешить ситуацию.

Она достала несколько листов и положила их передо мной. Я быстро пробежала глазами первую страницу. Это было соглашение об отказе от претензий в обмен на фиксированную сумму.

– Пять миллионов рублей? – я подняла бровь. – Это ваше представление о справедливой компенсации за мою долю в бизнесе, который стоит сотни миллионов?

– Это только первый транш, – поспешно добавил муж. – После оформления всех документов будут и другие выплаты.

– И какие гарантии, что эти «другие выплаты»