Неделя прошла, другая. Нет слышно от туманника ничего – не стучится никто ночью, днем в лесу не ловит, чтобы полянку с ягодами показать, или травок всучить. Ну, иль поворчать из-за куста, это он тоже любил. После третьего раза Вея не пугалась уже, один раз шишкой туда запустив.

А это не Заруба оказался, а мишка молоденький. Тот же туманник и спас – только появился, и медвежонок, и мама его, из других кустов появившаяся, ушли. На хозяина леса никто не смел лапу поднимать.

Все слёзы уже были выплаканы. Жалеть ведьма и не думала, хорохорилась – ничего она ему плохого не сказала, а коль не люба, ну, что ж. Пусть и не люба. Пока косточки её не обгладывает – пусть хоть на порог плюёт.

Да вот только в груди все тяжелее и тяжелее было. Иногда думала, черт бы с ним, с вниманием его, с любовью. Увидеть бы ещё хоть разок. А потом уж и ничего не надо, хоть бы и съел, наконец. Хоть не мучиться больше.

Осень тоже начинала потихоньку белеть, покрываясь первым морозцем. Вея уже не косилась на дверь каждый вечер, знала, что не придёт он больше. За лето она и курями обзавелась, и льна сейчас побольше было. Каши, уже своей. Так что прожить-то проживет. И вечером дело есть – знай, сиди себе, нитку пряди, или настойку какую готовь.

Стук в дверь был настолько громким и неожиданным, что ведьма вздрогнула, разорвав тонкую нить под пальцами.

– Кого принесло?! – крикнула она удивленно, ушам не веря – кто стучаться будет, когда ночь уже опустилась? Разве что кто приезжий.

– Открывай уже, – дотронулся до неё знакомый голос, от которого мураши по спине побежали, и в груди так больно стало, и так сладко. Живой. Пришел.

Бросила Вея пряжу, к дверям побежала.

Заруба её в сторону подвинул, затащил в дом корягу какую-то крючковатую. Поставил у стены, рядом встал – гордый, аж приосанился, деревяшку свою корявую поглаживает.

– Ну? – подождал немного, и буркнул Заруба. Недовольно так, будто уже спросил что, а ведьма не ответила.

– Чего нужно-то? – растерялась Вея, с туманника на корягу взгляд переводя. Заруба нахмурился, по коряге рукой хлопнул, пояснил, как для несмышлёной:

– Что, не видишь? Прялку тебе принес, сам резал! Женой-то мне будешь?

Пригляделась ведьма, а это и правда прялка. Хорошая, ножная, страшная только – жуть.

Смех её пробил. Женихаться он пришел, как надо прям – молодой невесте сам подарок вырезал. Не знал только, что невеста та ему и без подарков рада была бы.

– Дурак ты, хоть и нечисть, – рассмеялась. Подошла и в щеку клюнула робко. – Буду. Коль возьмешь.

У нечисти да ведьмы свадебок-то не бывает, но тем и без неё счастье было.

Слухи ходят, что только матушка у Веи недовольна была, веником дочь вокруг колодца гоняла, да только это уже совсем другая история…