Из шкафа с верхней полки достаю обручальное кольцо королевы моего сердца.

Четыре года прошло, а выкинуть его не смог.

Этот канадец – полный идиот.

У Каролины нет никакой непереносимости драгоценных металлов.

Она от него сбежала при первой возможности прямо в мои объятия.

На чужой каравай свой канадский рот не разевай!

Не знаю, знаком ли «Ной» с нашей русской пословицей. Узнает.

Сам дурак.

Я её не только доведу до загса, но и сделаю своей женой. Ребёнок уже есть. С этой малышкой у меня любовь с первого взгляда. А королева… Растает.

— ТЫ?! — С лица Ирины Сергеевны спадают на пол ломтики свежего огурца, стоит ей увидеть мою физиономию на пороге своего дома. — Да, как ты смеешь?!

— Ба, кто там? — Маша так ловко минует женщину, что та ничего ей сделать не может.

Девочка влетает в мои объятия, не задумываясь.

Что она творит со мной? Снова перед дочкой на коленях.

С цветами. С тирексом. Со своей необъятной любовью.

— Папка пришёл, дочка. Больше я вас никогда не оставлю, — в таком моменте плачу, не обращая внимания на то, что злая дракониха чуть ли в полицию на меня заявление накатать собралась.

— Папка, — прижимается ко мне всем хрупким тельцем девочка, обнимая за шею. — Мой папка! А бабушка сказала, что ты в Африке бегемотиков лечишь.

— В Африке? Бегемотиков? Айболит, что ли?..

— Что тут у вас происходит?!

Замотанная в банное полотенце Каролина прибегает на звонкий смех девочки.

Прямиком из душа.

Лаванда, нотки цитруса и жар её тела – всё как я помню.

— Туманов, что ты устроил?.. — Качает головой она.

— Королеве тирекса, дочке цветы… То есть, дочке тирекса, королеве цветы!

— А бабушке? — Не слезая с меня, спрашивает Маша, когда я вместе с ней поднимаюсь с колен.

— Про бабушку я забыл, — а сам смотрю на свою королеву. — В следующий раз куплю ей пирожок.

— Каролина, как этот хам со мной разговаривает?!

Смотрю в глаза Розовой и вижу расширенные капилляры. От этого взгляд болезненный. Плакала.

Не такая она уж снежная королева, какой хочет быть.

— Хватит, мам. Я уже устала от вранья. Ты прекрасно знаешь, что Родион – отец Маши.

— А как же Ной?! — Хватается она за сердце, при этом закусывая огурцом.

— Не люблю. И никогда не любила. Сбежала, как только выдалась такая возможность.

— Ах! Мне срочно нужно померить давление!

— Тонометр в моей комнате, мама. А мы пока чай организуем.

— И конфету! — Хлопает в ладошки дочка.

— Да, всем по большой такой конфете раздам!

— Самую большую получишь ты, королева.

Не угрожаю.

Ставлю капканы, чтобы знала, что больше от меня не сбежит ни самолётами, ни поездами – НИКАК!

— Об этом мы ещё поговорим.

— Обязательно.

Опускаю Машу на пол. Передаю ей в руки шарик, а Каролине цветы.

Вроде бы ничего не перепутал.

Глава 9

— Ты с ума сошёл приходить к нам домой и громогласно вопить, что ты – ОТЕЦ?!

— А ты с ума сошла, Каролина? Скрыла от меня ребёнка и ничего не сказала!

— У меня были причины, Родион.

— Какие причины, королева?! Ни одна причина не сможет перечеркнуть твой гнусный поступок! Что я имею на сегодняшний день: бывшая невеста и общий ребёнок, о котором я ничего не знал.

— Не кричи на меня, Туманов. Не кричи…

Чтобы поговорить по душам, насколько это возможно, мы вышли на улицу.

Ирина Сергеевна сейчас укладывает Манюню спать.

Я – отец.

С ума сойти.

Такое могло произойти только с нами, потому что в прошлом не могли нормально поговорить. Всё на эмоциях. Любое столкновение, чтобы потом разбежаться в разные стороны. Нас ничего не связывало. До этого дня…

— Не думай, что я откажусь от Маши. Она – моя дочь. Все родительские права я за собой закреплю. Возражений не принимаю.

— Делай, что хочешь, — вижу, что собирается заплакать. Хочу согреть в объятиях и… Всегда хотел.

— Иди сюда, — сгребаю в охапку, крепко прижимая к себе. — Ты хоть понимаешь, что сотворила?

— Ты… Туманов… Я тебя так… А ты… С другой девушкой… Мне рассказали, что у вас роман, — каждое её слово, как очередной удар ножом в сердце до резкой боли и потерей всех ориентиров в пространстве. — Как ты мог?!

— Мог, Каролина, — не даю ей свободы осознанно, чтобы почувствовала, как и мне больно. — Уехала, заблокировала, выкинула из своей жизни. Что ты хотела? Мы – живые и нуждаемся в живых эмоциях. Тогда мне казалось, что мы исчерпали ресурсы друг у друга. И… Твоя мама мне дала понять, что ты счастлива с другим. Более успешным. Более богатым. Более… А я всегда был «МЕНЕЕ» для тебя. Это было тогда. В той жизни, где каждый из нас пытался быть на пике славы. В данный момент я на вершине и мне там одиноко. Тебе как? Как тебе там Каролина?.. Одиноко? Или ты… Всё-таки была счастлива?..

Мужские слёзы – не про трусость.

Я плачу, выжигая в себе всю боль после нашего расставания.

Строить новые отношения на этой самой боли – первоначальная глупость.

Всё начнётся с самого начала.

Если была счастлива – пойму. Я тоже старался. Кажется, перестарался настолько, что ни одну женщину, кроме своей королевы не хочу.

Откажет – буду с дочерью. Этого права она у меня больше не отнимет.

— Мама? Боже мой, — убито шепчет моя королева. — Родион, никого у меня… Понимаешь? Я же беременная была, а после… Ной как робот. Маша ему не понравилась сразу. У ребёнка с самого рождения стойкая аллергия, — прикрыв глаза, продолжает говорить, — в Канаде из-за близости Северного Ледовитого океана лето прохладное и влажное. У дочки появилась сыпь из-за этого. Только её кратковременные визиты в Россию снижали степень высыпания, а там снова. Мама бы её совсем забрала, но я не могла. Все обстоятельства были против моей беременности, но я сохранила ей жизнь… Слышишь? Сохранила! Сохранила… — невесомый удар прилетает мне в грудь.

Там происходит перезапуск.

Оттуда неудержимым потоком вырывается моя любовь сразу к двум моим девочкам. Её хватит ещё и ещё… Главное – это сохранить и донести свои