Руслан отвел глаза. Вероятно, доля истины в моем унизительном предположении была. А самое болючее — ее он любит. Любит бывшую жену. Алису. Не меня.

Я поднялась, привычно убрала чашку с остатками чая в раковину. Затем пошла в коридор. В гардеробе с верхней одеждой стоял чемодан с вещами на первое время.

— Куда ты? — Руслан двинулся за мной.

— Я ухожу. Буду жить у себя на квартире. Завтра приду за остатками вещей, — осмотрела дом с болезненной грустью. — С Соней тоже завтра поговорю, — повернулась к мужу. Красивый, суровый, ледяной мужчина. Снежный король. Не мой.

— Останься, — попросил неожиданно тихо. — Я не готов отпустить…

— А ты не отпускаешь, Руслан. Ты теряешь меня. Я ведь давно тебя потеряла… Нет, — улыбнулась печально. — Ты никогда не был моим… Прощай… — и порывисто коснулась его губ. Последний поцелуй.

Да, завтра мы, наверное, встретимся. Но будем абсолютно чужими. Сейчас я прощалась с ним, как с мужем…

Глава 5

Оля

За дверь шагнула с высоко поднятой головой, а к машине бежала, глотая слезы. Я оплакивала свой брак, семью, любовь. Сегодня все стало правдой. До этого кошмаром, дневным и ночным, а сейчас реальностью. С ней нужно свыкнуться и принять.

У меня было три дня после съезда квартирантов, чтобы привести все в порядок и приобрести самое необходимое. Продукты, бытовую химию, чайник. Я многое покупала в наш с Русланом дом, поэтому забрала пару новых комплектов белья, полотенец, кое-какую посуду и свою любимую чайную пару из костяного фарфора. Пусть эта женщина сама обустраивается и наводит уют. Естественно, я не буду срывать обои и портить имущество. Я не истеричка, да и Соне там жить. Просто забрала то, что относится ко мне на прямую.

Я натянула прозрачную штору, разделяя свою единственную комнату на зоны. Гостиная большая, поместилась и кровать, и миниатюрный диван. Для жизни одной вполне сносно. Кухня, правда, маленькая, но пока выбирать не приходится.

Спала плохо, всю ночь терзали страхи и сомнения. Особенно, относительно дочери. Имею ли я право так ее называть? Как сказать ей? Как уйти? Сомневаюсь, что Руслан поговорит и объяснится с ней до моего приезда. К

Утром встала на ватных ногах, кусок в горло не лез, поэтому едва пропихнула в себя несладкий чай. Оделась обычно, никого поражать красотой и свежестью не собиралась, тем более что после бессонной ночи и слез моя внешность была очень спорной.

Укороченный топ, обтягивающие брюки, белые кроссовки. Светлые волосы собрала в высокий хвост. Волосы у меня красивые, хоть и блондинистые, но не тонкие и жухлые, а длинные и густые. Я ведь красивая, не роковой красотой заправской сердцеедки, но тоже хороша. Свежее лицо, тонкие черты, глаза большие и ясные, фигура без крутых изгибов и пышных форм, но стройная и гибкая. Мне всегда говорили, что если бы не рост — несчастные метр шестьдесят пять — то в модели бы взяли, там таких любят. Но я не звезда, а педагог. Не жена, а почти разведенная. И даже больше не мать…

Приехала домой, точнее в квартиру к Гордеевым. Я не знала, на месте ли Руслан, поэтому прибыла пораньше, не хорошо, что Соня одна будет.

— Мама, приехала! — дочка встречала с энтузиазмом. — А мы завтрак с папой готовим. Ты куда ходила? Вкусненькое принесла? — и шепотом: — А то у нас омлет пригорел.

В прихожую вышел Руслан в переднике. Необычное зрелище. У него в руках телефон, постоянно звонивший. Он не отвечал, на меня смотрел.

— Здравствуй, Оля.

Соня рассмеялась: ей странно было такое отношение и формальности. Он не часто звал меня по имени. Обычно Конфетка.

— Малышка, мне нужно кое-что в спальне сделать, пойдем, поможешь?

Две недели дали мне фору, осталось мелочи забрать. Достала сумку и положила снимок Сони, стоявший на прикроватной тумбочке. Выгребла личные вещи с полки. Верхнюю одежду оставила в чехлах — в них повезу.

— Мам, мы куда-то едем? — с интересом поинтересовалась Соня.

Я вздохнула, посадила ее на кровать, сама опустилась на колени. Я видела ее большие синие глаза, серьезные как у отца, только в ее была теплота и любовь. В его… Ничего.

— Сонечка, — погладила по волосам, — так вышло, что мы с папой решили… — грустно улыбнулась. — Не жить вместе. Так бывает, малыш.

— Вы разводитесь? — очень серьезно спросила. Соня пока не понимала. Было любопытство и интерес к новым событиям. Наверное, и к Алисе было что-то сродни. Лучше так, чем слезы и мольбы остаться.

— Да, милая. Мы так решили.

— А я? — округлила губки. — Дети же с мамой остаются. Я знаю. Мне в школе Димка Кубышкин рассказывал. Он с мамой живет, а папа приходит к ним с подарками, — рассуждала по-детски взросло.

— Да-а, — протянула задумчиво. — Но не в нашем случае. Ты останешься дома, с папой.

Соня нахмурилась. Начало доходить.

— Это из-за той тети? — неожиданно выдала. — Красивая тетя Алиса. Ты на папу обиделась, что он меня со своей подругой познакомил? Я говорила, что без мамы лучше не гулять.

— Малышка, спроси у папы, почему. Он должен тебе сказать. Именно он.

Я поднялась. С любовью улыбнулась своей доченьке. Будет ли она моей завтра или станет красивую тетю Алису мамой называть? Не знаю…

— Соня, я тебя очень люблю. Звони мне, ладно? Я всегда на связи. Если я тебе нужна, то буду рядом. Всегда буду, милая.

Я крепко обняла ее. Она начала было хныкать, но я отвлекла мультиком. Понимание придет не сразу, но придет. Если я буду нужна Соне, то обязательно помогу принять ситуацию. Но рассказывать правду — ответственность ее отца. Он заварил кашу, пусть и расхлебывает.

— Давай помогу, — Руслан быстро закончил медицинский ликбез по телефону и бросился к лестнице. Хотел забрать чемодан и чехлы с вещами. Пускай. Если мужчина хочет помочь, пусть помогает. Сегодня я всеми силами старалась смотреть на Руслана как на чужого мужчину. Мы уже не вместе. Осталась поставить подпись на документах.

— Я сказала Соне, что мы расходимся. О причинах расскажешь сам, — заявила, когда вместо того, чтобы отнести мои вещи к лифту, положил свертки на диван в гостиной.

— Оль, давай не будем торопиться, м? Не обязательно решать сейчас. Мы шесть лет вместе. Я не готов вот так отпускать тебя.

— Руслан, мы разводимся. Давай сделаем это цивилизованно, — я достала кошелек и положила на стол карточки. Мне не нужно доступа к его счетам, а дожидаться, когда заблокирует их лично, слишком унизительно. — Общих детей