Он не предпринимает попыток заговорить со мной или как-то иначе показать особое расположение, а уж я и подавно. Просто считаю часы и минуты до начала лекций, а когда оказываюсь в аудитории, сразу утыкаюсь носом в тетрадь, позволяя себе лишь изредка поднимать на него глаза. Мне достаточно просто, что он рядом. Просто слышать его голос, наслаждаться тем, как он интересно и понятно рассказывает. Меня покорил его ум. Его манеры и скрытая сила, которая чувствуется даже с расстояния. Все в нем. В эти моменты я ощущаю себя самой счастливой на земле.

Но Даша права, это катастрофа.

Уже через несколько дней все прекратится. Он уедет из города, из страны и никогда больше не вспомнит ни о нашем университете, ни уж тем более об одной странной студентке.

Мне останется только следить за ним по социальным сетям и рыдать ночами в подушку, осознавая, что у меня был, пусть самый микроскопический, но все же БЫЛ шанс на чуть более близкое знакомство.

Сегодня у нас последняя лекция, которую он ведет. Последний день, когда я смогу находиться так близко. Потом он уедет, и мы никогда больше не увидимся. Разве что нас сведет вместе непостижимый счастливый случай.

Хоть внешне этого не видно, но в душе мне адски плохо. Так плохо, как не было никогда до этого.

На лекции я уже не стесняясь пялюсь на него, чтобы запомнить все до мельчайших деталей. Чтобы потом вспоминать.

– Что ж, это была наша последняя встреча, – говорит в конце Бергман, – в понедельник я уезжаю в Калифорнию и мы с вами больше не увидимся. Разве что пересечемся где-то случайно. Надеюсь, каждый из вас вынес полезные знания из наших бесед.

Он продолжает что-то еще говорить, а я стараюсь держать лицо. Знала, ведь знала, что так будет, а все равно невыносимо это слышать.

Мы расходимся по своим делам, я еду домой.

Кидаю рюкзак на пуфик, стягиваю с уставших за день ног неизменные кроссовки и не включая свет прохожу в единственную комнату. Плюхаюсь в кресло, снимаю очки и начинаю хандрить. Мне плохо, и я ничего не могу с собой поделать, просто упадок сил. Не могу ни есть, ни пить. Может, это и есть депрессия?

Звонок телефона выводит из состояния транса.

– Да.

– Женька, привет, – мурлычет смартфон Юлькиным голосом, – как дела?

– Нормально.

– Какие планы на выходные?

Я настораживаюсь, но все же не рискую соврать.

– Вроде бы никаких, а что?

– Да так просто, интересуюсь. Хочу заехать к тебе завтра часика в три, а то уже давно не виделись.

А, всего лишь. Мгновенно расслабляюсь.

– Да, Юль, конечно заезжай, я весь день и весь вечер буду дома.

Слава богу, мне не нужно срочно срываться и ехать в аэропорт, чтобы заменить сестру на очередном внеплановом мероприятии. А ее визит уж как-нибудь переживу.

Поднимаюсь с кресла и начинаю уборку.

Все утро я занимаюсь тем, что продолжаю начатое накануне. А именно, убираюсь.

Эта уютная однушка досталась нам от бабушки, которая умерла несколько лет назад. Но Юлька давным-давно съехала в просторную двухкомнатную квартиру, которую купила в кредит спустя год, как нашла хорошую работу.

Прерываюсь только на то, чтобы сгонять в магазин и закупиться продуктами. Хочу, чтобы к приходу Юльки все было на уровне. Еще физическая работа позволяет отвлечься от мыслей о Бергмане и моем упущенном шансе.

Ровно в три раздается звонок в дверь, и я спешу в коридор.

– Женяя, наконец. Сколько мы с тобой не виделись, неделю, две?

Юлька, вся сияющая и благоухающая, заключает в свои объятия.

Аромат ее дорогого селективного парфюма щекочет ноздри, но запах такой родной, даже почти уже любимый, что я немного успокаиваюсь.

– Дай хоть на тебя посмотрю. А чего такая бледная? И похудела вроде? Опять ничего не ешь? Сейчас будем исправлять.

Юлька отпускает и стремительно проходит в кухню.

– Тааак, нус, что тут у тебя есть? Опять шаром покати?

– Нет, я все приготовила.

– Хм, все, да не все. Но ничего, то, что нужно я принесла с собой.

Только тут замечаю, что Юлька прихватила из машины, своей любимой ярко-красной Ауди, на которой ездит весь последний сезон, несколько объемных пакетов. Боже, только бы это все были не продукты.

Но, слава богу, Юлька вытаскивает только бутылку вина и немного фруктов.

– Женя, тащи бокалы, будем праздновать.

– Что праздновать?

– Как что? Нашу встречу. Ты кстати обратила внимание на мой новый цвет волос?

– Э… да, очень мило. Раньше вроде было чуть светлее.

– Естественно мило, это ведь наш с тобой натуральный цвет. Теперь нас вообще не отличить. Несмотря на то, что я почти на шесть лет старше, скажи круто?

– Само собой.

– Это я еще в салоны красоты не так часто наведываюсь. А выгляжу прямо как моя младшая сестренка – студентка первокурсница.

Она морщит свой идеально ровный лоб.

– Разумеется, если ты снимешь очки. Они все портят. Где линзы, которые я подарила тебе в прошлом месяце?

– Лежат на полке в шкафу.

– Ясно. Другого я от тебя и не ожидала. А могла бы и носить. Очки, вот честно, ну не очень тебе идут.

– Я не всегда их ношу.

– Все равно. Ладно, не будем о грустном, давай лучше выпьем. Павел подарил, такое вино, какое у нас не купишь.

– Кстати, как у вас с ним?

Павел тот самый мужчина, на которого положила глаз Юлька. Именно из-за того, что ей нужно было его окрутить, я ездила вместо нее на семинар.

– А что у нас? Все идет по плану, Женечка. Ты ведь меня знаешь, если я за что возьмусь, так обязательно добьюсь. Когда так было, чтобы не было по-моему?

– Не припомню.

– Воот, и я о том же. Ну, давай, не будем тянуть.

Мы с Юлькой выпиваем по рюмке, закусываем, а потом выпиваем еще. Все равно я весь вечер планирую провести дома, так стоит ли волноваться?

Тянусь к бутылке, чтобы налить по третьей, но Юлька останавливает.

– Э, нет дорогая, тебе хватит.

– Вот еще, – фыркаю.

Мне нравится эффект от вина. Тело наполняется легкостью и груз несбыточной мечты в виде Бергмана уже не так давит на плечи.

Но Юлька оказывается непреклонна.

– Нет, я сказала! Тебе еще на мероприятие идти. Вот там можешь позволить