– Туманов в край охренел! – кричал Талят. – Щенка надо было валить ещё тогда. Кто же знал, что он принесёт такие проблемы.

– Мы устраним его, – спокойно сказал Амирхан. – Когда придёт время.

– Наверное, он так из-за товара. Сколько поставок мы перехватили в последние недели, – задумчиво сказал Даян.

– Я собрал вас здесь не для этого, – тихо, но властно сказал старший брат и обвёл всех собравшихся взглядом. – Думаю, что в нападении виноват не Туманов.

Мы все замерли и вопросительно посмотрели на Амирхана.

– Что ты такое говоришь? – первым пришёл в себя дядя. – Кому ещё выгодно покушаться на тебя?!

– Тебе перечислить каждого поимённо? – жёстко улыбнулся брат.

– Это всё из-за поставок! – настаивал на своем Джамал. – Влад потерпел слишком много потерь, а он не может себе их позволить.

– Вот именно. Чтобы организовать такое – нужны деньги. Много денег. Сколько только стоит подкупить пограничников. И он не дурак, чтобы действовать вот так, в открытую.

– Что ты пытаешься сказать нам, Амирхан? – спросил Талят.

– Думаю, что предатель кто-то из ближнего круга.

Не скажу, что я был удивлён, эта мысль посещала и меня. Ни раз и ни два. Но вычислить кто – нереально. Если ублюдок пошёл на покушение, то он не проколется просто так. А подозревать и не доверять никому – не вариант.

Мы долго обсуждали, кто может быть предателем. Сопоставляли факты, искали несостыковки, подозрительное поведение. Под подозрение попадали все. Я не мог размышлять нормально, постоянно возвращался мысленно к Милахе. Мне так и хотелось позвонить ей, но я не мог позволить себе так рисковать. Её, Камиллу и Лейлу защищает Исхак со своими людьми, и я уверен, что парень сделает всё ради их спасения. Если бы я знал, что будет дальше, то не отпускал бы свою девочку от себя ни на шаг.

***

Не знаю, сколько прошло времени, пока мы мчали до больницы. Я подхватил Милаху на руки и забежал в здание.

– Мне нужна помощь! – заорал я.

Ко мне тут же подбежали врачи и медсёстры. Отобрали у меня драгоценную ношу. Начали задавать вопросы и делать какие-то измерения. Мне казалось, что они действуют очень медленно. Я кричал, угрожал, приказывал спасти жену! Через некоторое время её увезли на каталке в операционную, куда меня не пустили. Мне оставалось только ждать. Нутро разрывалось от боли. Лучше бы я был на её месте, только не моя малышка.

Я, словно раненный зверь, метался из угла в угол, ждал новостей. Такое чувство, что время замерло. Люди в белых халатах ходили мимо меня туда-сюда, хлопали дверьми… И никто ничего не говорил. А я реагировал на каждый шум, каждый шорох. Поднимал взгляд на двери операционного блока – вдруг оттуда выйдет врач. Как же долго, твою мать! Бессилие меня убивало.

Постепенно в больницу подтянулись наши люди. Я отослал всех домой, кроме охраны. Братья пытались поговорить со мной, но я игнорировал их. Спросил лишь, как девчонки. С Лейлой всё хорошо, она пряталась в лесу, а вот Камилле досталось нехило. Перелом ребра и избитое лицо. Я даже криво ухмыльнулся, эта девчонка всегда огребает по полной.

Я снова остался один.

Наконец-то из дверей вышел врач. Я тут же подскочил на ноги и бросился к нему. Он выставил руки вперёд, останавливая меня.

– Она жива, – сходу начал, – Мы смогли стабилизировать её, но состояние очень тяжелое. Пуля пробила лёгкое, несколько сантиметров левее и… Мы сделали всё, что могли… Теперь ваша жена должна бороться за свою жизнь.

– Я могу её увидеть? – хрипло, такое чувство, что стекла нажрался, горло дерёт.

– Не сегодня.

– Я хочу её увидеть, – с нажимом сказал.

– Понимаю, но в её состоянии это опасно. Тем более в её положении.

– В её положении? – нахмурился я. Что он, чёрт возьми, несёт?

– Вы знали, что Ваша жена беременна?

Эта новость выбила почву из-под моих ног. Я хотел ребёнка от Милахи, и с тем количеством незащищенного секса, что мы занимались, я понимал, что в скором времени стану отцом. Но узнать об этом сейчас, когда она там одна и борется за свою жизнь…

– Что будет с ребёнком?

– Не могу давать никакие прогнозы. В первую очередь мы боремся за жизнь вашей жены, – ответил он.

А мне не оставалось ничего, только согласиться. Как бы больно не было, нужно вернуть Милаху.

– Я больше ничего не могу сказать… Если верите в Аллаха, то молитесь, он услышит.

Врач ушёл, оставив меня наедине с моими мыслями. Я посмотрел на свои руки, которые были испачканы кровью Эмилии, меня трясти начало. Её кровь на моих руках, в прямом и переносном смыслах. Я не смог её уберечь, не смог защитить, а ведь обещал. Прикрыл глаза, а перед ними её душераздирающий крик, и взгляд, выжигающий душу, в котором столько эмоций.

Я прошёл в туалет и начал смывать с себя кровь.

Только борись, малышка. Не оставляй меня.

А дальше я сделал то, чего не делал с самого детства – начал молиться.

***

Три грёбаных дня я подпирал стены реанимации. В первый же день было принято решение ввести Эмилию в искусственную кому. Я спросил, как это отразится на ребёнке. Врач сказал, что никто не может ответить с точностью. Всё зависит от здоровья матери, в его практике бывало по-разному. В любом случае, если беременность удастся сохранить, то всё это время нужно будет наблюдаться у врача.

На четвёртый день было принято решение вывести Эмилию из искусственной комы, а на пятые сутки меня пропустили к ней. Я так нервничал, что начал разглаживать руками мятую футболку – мне хотелось предстать перед женой в приличном виде. Мне выдали одноразовый халат и бахилы. Я всё надел на себя и зашёл в палату.

Здесь была медсестра, которая тут же сказала:

– Ей пока трудно говорить, мы извлекли трубку. Через пару дней всё должно пройти, но пока голосовые связки нельзя напрягать. Это понятно?

Я кивнул, а сам не сводил взгляда с лица жены. Моя маленькая, сильная женщина. Она справилась! Выжила. Лежит на этой койке – такая беззащитная, а у меня нутро разрывается от чувств к этой хрупкой