Яша не причинит вреда, я знаю, но с некоторых пор, материнские инстинкты у меня обострились.

– Вот так встреча, – говорю, немного улыбнувшись.

– Так ты оставила ребенка? – он удивленно поднимает брови.

– Почему ты удивляешься?

– Не знаю, – он не перестает смотреть на мое тело. – Думал, что возьмешься за голову и избавишься…

От его слов я будто в прорубь с ледяной водой ныряю.

– Ни за что, – резко его перебиваю. – Если ты отказался от нее, это не значит, что она не нужна мне. Это мой ребенок.

– Наш, – позади меня появляется Макар и мягко приобнимает, чуть задвигая вбок.

Господи, как же я рада, что он пришел.

– Чего? – Яша даже слегка теряется от того, как нагло Макар себя ведет, в его то присутствии.

Наверное, он думал, что я останусь одна с ребенком, а тут и на беременную спрос нашелся.

– Ты не слышал? – голос Макара становится грубее.

– Что за бред? Сколько прошло? – Яша смотрит на меня со злостью. – Пять месяцев? Шесть? А ты уже нашла замену? Удивила, Ёсь. Честно удивила.

– Даже не пыталась. Ни заменить тебя, ни сделать назло. Я давно о тебе не думаю.

– Ага, если учесть, что этот ребенок, – указывает на мой живот, – мой.

Руки Макара сжимаются в кулаки, и я обхватываю его правую кисть своими ладонями.

– Яш, быть отцом – не значит ткнуть пальцем в живот и заявить об этом раз в полгода. Тебе не понять. И тебя это не касается, – так, кажется, ты сказал.

– А сколько твоему парнише? Двадцать?

Это вызывает даже улыбку.

– Не всем нужно достичь тридцати, чтобы быть мужчиной. Некоторые рождаются ими.

– Как ты заговорила.

– О, это называется собственное мнение, – внезапно мне перестает быть интересно то, что он выводит меня и Макара на эмоции. – Ты серьезно сейчас хочешь говорить об обидах и предательстве?

Он щурится и глубоко дышит. А я, обхватив локоть Макара, делаю шаг в сторону и, обогнув бывшего, направляюсь к стойке с коктейлями, когда нас догоняет голос.

– Я обещал помогать материально, если ты… оставишь ребенка.

Мой взгляд устремляется к мужчине, которого я люблю и… Я не знаю, что мне делать.

Макар во всем что у меня есть. И эти деньги… Зачем они нам?

– Нам, – хочу продолжить и сказать, что нам ничего не нужно, но Макар неожиданно перебивает:

– Думаю, ты в курсе, что номер ее телефона привязан к карте? Даже если, Есения откажется, никто не запрещает тебе делать то, что ты хочешь.

Теперь он сам обхватывает мою ладонь, и мы заворачиваем за угол.

Забрав коктейль, мы садимся в машину, но я чувствую напряжение.

– Я хотела сказать ему, что нам не нужны его деньги.

– И была бы в этом неправа.

– Почему? Ты сейчас из-за этого злишься.

Макар поворачивает в мою сторону голову, затем весь корпус и, приблизившись, касается моих губ своими, затем упирает в мой лоб своим.

– Поверь, я злюсь по другому поводу.

– Какому?

Протягиваю руку и глажу его по щеке, находя его отклик и доверие. Смотря, как он прикрывает глаза.

– Злюсь, потому что это он, а не я, – шепчет чуть слышно, и на этот раз я та, кто целует в губы.

– Для меня и для нее, это всегда будешь только ты, слышишь?

Этот день мы провели в квартире, как только вернулись в нее. Готовили, обнимались. Макар периодически работал за ноутбуком, но всегда был рядом, даже когда я проваливалась в короткий сон.

Думаю, мы оба знали, что когда я на следующий день отправлюсь к врачу, уже в другую клинику, то мы разлучимся на долгое время.

– Это же платно и так дорого, ты уверен? – мой шепот был почти криком, когда Макар отвез меня в эту больницу.

Конечно, она не шла ни в какое сравнение с государственной.

– Главное, чтобы были хорошие врачи. Не думай о деньгах.

– У меня есть накопления…

– Детка, – он взял мое лицо в свои крепкие ладони и заглянул в глаза.

Он был сейчас суров и решителен.

– Просто… просто… – он запинался, а в моем горле стоял громадный ком. – Я просто хочу увидеть тебя в следующий раз здоровой и с ребенком на руках. Хорошо?

Меня положили, едва сделав УЗИ. На самом деле, мне показалось, что врач растерялась от моего диагноза. Я знаю, что чаще всего женщины принимают другое решение. И не виню их. Просто это решение не подошло лично мне, вот и все.

Когда мы собирались в клинику утром, я сразу же взяла огромную сумку, потому что знала, каким будет решение врачей.

Я буду лежать здесь под контролем до тридцати недель, а дальше по ситуации. Если вдруг что-то пойдет не так, то они сделают, что должны. Единственное, что меня радовало, малышка уже подросла и ее будет возможно спасти без угрозы мне. Ведь в первую очередь их будет волновать моя жизнь и ее спасение, а потом уже ребенка. Иного выбора у меня больше не осталось.

Прощаться с Макаром было тяжело. Наверх ему подниматься нельзя, а мне спускаться тоже запрещено. Мне прописан полнейший покой. Единственное, если роды будут не экстренными, то он будет со мной, даже с учетом того, что это будет кесарево.

Все что у нас будет – это видеозвонки и СМС.

Мы все еще были рядом друг с другом, а я уже скучала.

– Веди себя хорошо, – его голос звучал почти весело и расслабленно.

– Боишься, что я в итоге сбегу к тебе?

– Боюсь. И надеюсь, что ты этого не сделаешь, даже если я буду страшно скучать.

– Я тоже на это надеюсь. Поцелуй от меня наших и Светлану Петровну, и мою Маргариту Максимовну.

– Обязательно. А пока что ты, поцелуй меня.

Нам не хватило этого поцелуя. Я это поняла, как только за мной пришла медсестра и я шагнула за дверь.

Хотелось вернуться и задержаться во времени. Но я шла вперед, потому что этого бы хотел от меня Макар. Стойкости, силы и веры. А значит, я не могу подвести никого из