Вопрос застал меня врасплох.

– Не знаю пока, – призналась я. – Может, с отцом, если он будет в городе, а не в рейсе.

Михаил немного помолчал, его взгляд был внимательным, почти изучающим.

– Это хорошо, – наконец сказал он. – Новый год нужно встречать с близкими.

Я кивнула, ощущая, как между нами повисла странная, но тёплая тишина.

– Ты выглядишь усталым, – сказала я вдруг, сама не зная, зачем.

Он усмехнулся и провёл рукой по волосам.

– Работа, знаешь ли, забирает больше, чем отдаёт. Но ты не переживай, я в порядке. Как там Ксюша?

– Она пока у моего отца. Там лучше, – ответила я. – В квартире ещё всё не готово, а у него есть её любимая кровать и игрушки.

Михаил кивнул, кажется, с пониманием.

– Это хорошо, что у неё есть такое место. Но знаешь… – он замялся, будто не был уверен, стоит ли продолжать.

– Что? – спросила я, наклоняя голову ближе к телефону, чувствуя, как внутри поднимается волнение.

– Я тут подумал… У меня на Новый год дома будет небольшой праздник для детей. Племянников привезут, я договорился устроить им веселье с Дедом Морозом и подарками. Было бы здорово, если бы Ксюша тоже пришла.

Удивлённо моргнула, его предложение застало меня врасплох.

– Ты хочешь пригласить нас? – уточнила я, всё ещё сомневаясь, правильно ли поняла.

– Да, – он хмыкнул, словно ему было неловко. – Думаю, ей будет весело. А заодно она познакомится с моими племянниками. Будет с кем пообщаться.

Замолчала, обдумывая его слова. Картина, которую он нарисовал, казалась слишком… уютной.

– Это так неожиданно, – честно призналась я.

– Понимаю, – сказал Михаил, улыбнувшись. – Я не настаиваю. Просто подумай.

– Спасибо, – тихо ответила я, чувствуя, как тепло разливается внутри.

– А ты? – вдруг спросила я, прежде чем успела остановиться. – Ты сам где Новый год встречаешь?

Он немного замялся, глядя куда-то в сторону.

– Думаю, дома. Для племянников это первый Новый год в моем доме. Не могу их оставить без праздника.

Его ответ звучал просто, но я чувствовала за этим нечто большее.

– Ты хороший дядя, – сказала я с лёгкой улыбкой.

Михаил рассмеялся, и этот звук почему-то заставил моё сердце дрогнуть.

– Я стараюсь.

Когда звонок закончился, я долго сидела, держа телефон в руках, и думала о его предложении.

Праздник с Михаилом? Почему это кажется такой хорошей идеей?

Глава 48

День суда выдался серым и холодным. Мелкий снег лениво кружился в воздухе, слякоть скрипела под ногами, а мороз обжигал лицо. Я крепко держала Ксюшу за руку, её маленькие пальчики были холодными, но она упрямо отказывалась надевать вторую варежку.

– Мама, мы куда? – снова спросила она, нахмурив бровки. – Почему папа тоже здесь?

Я сжала её ладонь чуть сильнее, пытаясь придать себе уверенности, которой на самом деле не было.

– Просто нужно кое-что обсудить с папой, солнышко, – тихо ответила я, стараясь говорить максимально спокойно. – Я всё объясню, когда мы вернёмся домой.

Но Ксюша не унималась:

– А кто эта тётя рядом с папой?

Я резко посмотрела в сторону.

Саша действительно пришёл… Не один.

На его руке висела та самая девушка, которую я видела на дне рождения Ксюши. Высокая с наигранной ухмылкой на лице. Её волосы были уложены в идеальные локоны, пальто сидело четко по фигуре, а в глазах читалась явная победа.

Мне стало не по себе.

Я скользнула взглядом по Саше. Выглядел он слишком… довольным. Словно хотел меня задеть. Его рука обнимала её талию слишком демонстративно, а глаза смотрели на меня с холодным прищуром.

Где-то в груди сжалась неприятная горечь.

– Мам? – голос Ксюши дрожал.

Я снова опустила взгляд на дочь, встретившись с её непонимающим, растерянным взглядом.

– Так надо, солнышко, – повторила я, склонившись к её лицу и целуя её в макушку. – Дома всё объясню, обещаю.

Она кивнула, но в её глазах всё ещё светился вопрос.

В этот момент Саша встретился со мной взглядом. И ухмыльнулся. Мерзко.

Будто этим появлением с новой пассией он хотел сказать: Посмотри, я счастлив, а ты?

Я выпрямилась, сделала глубокий вдох и посмотрела прямо на него. Холодно. Спокойно.

Ты мне больше не важен, Саша.

Внутри бурлило возмущение, боль, обида. Но снаружи я не показала ничего.

– Пойдём, кнопочка моя, – сказала я, крепче взяв дочку за руку.

***

Зал суда был строгим и холодным, с серыми стенами и тяжелыми шторами на окнах, через которые едва пробивался серый декабрьский свет. Воздух казался напряжённым, будто сам пропитался важностью момента. В центре зала – высокий деревянный стол судьи, стопки бумаг, неприметные чашки с ручками вниз.

Я сидела на жестком стуле, сжимая в руках холодные пальцы Ксюши. Она тревожно поглядывала то на меня, то на дверь, а потом снова прижималась ко мне. Её детская ладошка была влажной от волнения, и я снова почувствовала эту горечь – всё это слишком тяжело.

Дверь скрипнула, и я вздрогнула. Саша. Он вошел в зал, высоко подняв голову, с той самой ухмылкой, от которой меня всегда передёргивало.

Началось.

Судья, невысокая женщина лет пятидесяти с аккуратной прической и очками на носу, заговорила монотонно, зачитывая официальные формулировки.

– Развод по взаимному согласию, наличие несовершеннолетнего ребёнка…

Она задала нам несколько стандартных вопросов:

– Желание развестись является обоюдным?

Мы с Сашей кивнули одновременно.

– Есть ли претензии по совместно нажитому имуществу?

Уже собиралась открыть рот, когда Саша поднялся с места.

– Уважаемая судья, – его голос звучал напыщенно и громко, будто он специально старался привлечь внимание. – Вот документы. На мне нет ничего. Ни недвижимости, ни машин, ни бизнеса. Я наёмный рабочий, живу на окладе.

Замерла, не веря своим ушам.

– Что?.. – сорвалось с моих губ, но голос был еле слышным.

Он обернулся ко мне. Его глаза были холодными, жесткими, губы скривились в презрительной ухмылке.

– Я голодранец, моя хорошая, – прошипел он так, чтобы слышала только я. – Ты ничего от меня не получишь. Даже алименты.

Судья постучала ручкой по столу, строго глядя на Сашу.

– Прошу соблюдать порядок.

Вцепилась в край стола, чувствуя, как всё внутри скручивается в узел.

– Папа… – снова тихо позвала Ксюша. – Мама, что он говорит?

Накрыла её руку своей, дрожащими пальцами погладила ладошку.

– Всё хорошо, солнышко, я рядом.

Судья кивнула секретарю, а затем снова обратилась к нам.

– Теперь вопрос о ребёнке. С кем остаётся несовершеннолетняя Ксения Александровна?

Ксюша сжала мою руку ещё сильнее, а затем вдруг, вырвавшись, кинулась ко мне, крепко обхватив мои ноги и прижавшись лицом к бедру.

– С