За окном немой свидетель-снег продолжает падать и кружиться до самого утра.

* * *

Нина проснулась на самом пике рассвета, окунувшись в новый день с первыми лучами солнца. Ни что вчерашнее не было забыто, все стало еще отчетливее, будто события, оставшиеся позади, сложились из раздробленных кусочков в общую картину. Имя "Максим" еще чувствовалось терпкой мятой на языке, а глаза жгло от пролитых вечером слез. Ее хрупкое сердце стучало ровно и громко, оставаясь почти единственным источником звуков в квартире. Жизнь начиналась заново.

На часах было около восьми: самое время для зимнего рассвета. Девушка, встав и растревожив при этом Марка, подошла к окну, за которым дневное светило в очередной раз пыталось обогреть северный город почти на самом краю земли. Его лучи, мягко вливаясь в окно, выглядывали из-за не сбежавших еще облаков, похожих на разлитое по голубой скатерти молоко; отскакивали солнечными зайчиками от стекол соседних домов, отражаясь на стенах и дорожках всего города. Именно сейчас Нина поняла, что от былых переживаний не осталось и следа. Всех их заменили тепло солнца, свет и неугасимое желание жить. Она чувствовала себя неоправданно здоровой. Как будто ее живое горячее тело совсем не принадлежало ей — маленькой юной бабочке, неведомо как оказавшейся в удивительно жарком и прекрасном круговороте зимы. Такое же чувство бывает лишь когда с тебя снимают надоевший до колик гипс. Чешется все, что угодно. Даже волосы, кажется, приходят в неуловимое тонкое движение, пробуждая к жизни весь организм. А ты боишься пошевелить не только "отремонтированной" частью себя, но и всем остальным своим естеством, готовым выплеснуть энергию в бурлящее варево дня.

Погрузившись в это великолепно-радостное состояние, девушка громко рассмеялась, открывая шире шторы, перекрывающие часть проникающего в комнату солнечного света. С дивана на ее голос отозвался Марк, не меньше радовавшийся тому, что хозяйка наконец-то стала самой собой. Он более всех в этом мире был уверен в том, что она достойна счастья. А значит тучи, разойдясь однажды, уже не вернуться для того, чтобы накрыть своим тяжким покрывалом эту квартиру, распугивая громом и молниями устоявшееся счастье и грозы.

— Ну, что, Марк? Начнем возвращать жизнь в прежнее русло, да? — громко спросила Нина, понимая, что останавливаться сейчас на том, что имеешь, вновь вернув себя в колею темноты и грусти, равноценно смерти. Жестокой, страшной и самой нежеланной. На вопрос ей ответили громким лаем. Пес тоже надеялся на лучшее.

Оказавшись в маленькой кухоньке, словно светившейся изнутри от солнечных лучей и ярко-желтых стен, она первым делом накормила собаку. Не хватало еще заморить голодом единственного друга! Затем приготовила себе кофе, по счастливому недоразумению умудрившись его не сжечь, и сама села завтракать, утягивая из небольшой миски одну за другой маленькие, чуть зачерствевшие печенки. Помнится, она сама готовила их еще неделю назад, убив на это немало времени и сил. Только теперь, по прошествии времени, она осталась довольна результатом, который раньше не приносил ей ни грамма радости.

Глядя на выпечку: их кривоватые рассыпающиеся края и темные капли — вкрапления изюма — Нина поняла, что за спасение нужно благодарить. И она даже знает как!

Горячий напиток тут же был допит, а сладости временно позабыты. Девушка почти бегом кинулась в комнату, на ходу придумывая слишком легкий, непредсказуемый и, возможно, совершенно провальный план. Последнее волновало ее в последнюю очередь: мысли в голове носились слишком быстро, чтобы успеть испугать Нину своим напором и неожиданностью.

Переодев вчерашний свитер, который так и не подумала снять вечером, на свободную кофту, она привела в порядок изрядно измявшиеся за ночь джинсы. Растрепанные волосы, больше сейчас походившие на гнездо не слишком аккуратной птицы, пришлось долго расчесывать, придавая им хоть какое-то подобие прически. С такими непослушными локонами и длинных волос не было нужно, чтобы находить себе ежедневные проблемы. Странная, полная слез, ночь, как ни странно, почти не была заметна на лице девушки. К тому же Нина была более чем уверенна, что выспалась. И только легкая краснота в уголках глаз напоминала о шквале тяжелых горьких эмоций, покинувших ее тело.

Вновь вместе с Марком вернувшись на кухню, девушка прихватила с полки подаренную кем-то плитку шоколада и поспешила на выход. Пес, не раздумывая, покинул квартиру вместе с наспех накинувшей плащ хозяйкой. Они спустились на первый этаж и направились к небольшой комнатке консьержки, которая, почему-то задержавшись, только-только собиралась выйти на свой пост.

Нина тихонько постучала в дверь и, услышав едва слышный отклик, вошла внутрь. Она впервые была в этом маленьком, ничем не примечательном помещении с кушеткой и столом, за которым сидела пышная дама лет пятидесяти. Ее темные глаза смотрели с какой-то странной хитрецой, будто женщина заранее знала зачем к ней пришла девушка и какой вопрос та хочет задать.

— Здравствуйте, — Нина мягко прижала голову собаки к ноге, чтобы он не слишком крутился.

— Доброе утро. Ты что-то хотела? — смерив Марка не слишком добродушным взглядом, произнесла она.

Собравшись с мыслями, Нина кивнула, стараясь сложить вместе все слова, блуждающие в голове:

— Да, мне жаль беспокоить вас так рано, но это очень важно. Вчера... Вчера один молодой человек из нашего дома очень помог мне. И я хотела бы спросить у вас...

— Советов не даю!

— Нет-нет, — девушка совсем сжалась под грозным взглядом этой женщины, но вовремя взяла себя в руки. Незачем показывать людям свои страхи и стеснение! — Но мне очень хотелось бы узнать где он живет! Максим Орлов! Пожалуйста, скажите номер его квартиры. Я должна передать ему кое-что.

— Вы с ума сошли?! Разве я могу давать такие данные! Уходите, девушка! Уходите! И не подходите больше с такими глупостями ко мне!

Неожиданно для себя Нина оказалась в коридоре. О ее руку ласково терся Марк, а из-за двери слышалась тихая возня консьержки, которая сокрушалась над невоспитанностью и неразумностью молодежи. Зажатая в руках шоколадка так и осталась в ладонях девушки, своей прохладой