Ну или все любовницы, сколько бы их там ни было, настолько идеальны, что запросто могут затмить меня собой?

Нет! Не хочу даже думать о причинах измены. И тем более я не хочу копаться в себе и сомневаться в своей внешности.

Плевать, почему Филипп мне изменяет, главное, что я не собираюсь мириться с подобным.

И хотя часть меня сгорает от боли и хочет всё простить мужу, лишь бы он перестал «блядовать» и был со мной, другая часть меня хочет послать его лесом, задав пинком направление, вырвать любовь из сердца и жить дальше.

Да, будет тяжело, да, я буду скучать по Филиппу, его улыбкам и теплу его тела, но надо собраться с силами и жить дальше — жить без него.

Глава 5

Остаток рабочего дня прошёл для меня как в тумане. Я больше ни на чём не могла сосредоточиться и думала только о муже, наших отношениях и его предательстве.

И я буквально разрывалась на две части, словно во мне жили сразу две женщины. Одна сильная и гордая, которая ни за что не останется с предателем, а вторая ранимая и любящая, которая готова простить Филиппа, если он докажет мне, что никогда больше не изменит.

Наверное, это во мне боролись разум и сердце, не желавшие уступать друг другу.

Но если подумать, то как муж сможет доказать, что он больше никогда не пойдёт налево? Разве что я осуществлю свою угрозу и сделаю ножницами «чик-чик», лишив его самой возможности изменять. Тогда да, я смогу быть полностью уверена в верности Филиппа.

В противном же случае я всегда буду в нём сомневаться, потому что всё, он потерял моё доверие. А оно, как известно, настолько хрупкое, что с лёгкостью бьётся на мелкие-мелкие осколки, которые уже невозможно склеить и восстановить.

Вика всеми силами попыталась меня поддержать и встряхнуть, но у неё, ожидаемо, это не вышло. Трудно вот так сразу прийти в себя и отгородиться от эмоций. И мне явно понадобится не один день, чтобы справиться с изменой Филиппа.

Даже жаль, что его не было рядом, когда я узнала о его неверности. А то стоило мне в полной мере осознать, что вот и всё, как раньше уже не будет, и мой муж подцепил болячку, я чуть ли не вспыхнула от злости и была готова задушить его собственными руками. И злость, вкупе с обидой и, что странно, с ревностью, сжигали меня изнутри, так и не найдя выход.

Ну а когда эмоции перегорели, оставив после себя пепелище из эмоций, я напоминала себе выжатый до последней капли лимон.

— Полина Руслановна, а что это вы сегодня витаете в облаках? Вам нечем заняться?

Без стука заглянув в мой кабинет, Глеб, а для меня он уже Глеб Юрьевич, прислонился к дверному косяку. И, судя по всему, он уже довольно давно наблюдал за мной, точнее наблюдал за тем, как я смотрю в одну точку, сидя перед давно потухшим экраном ноутбука.

С трудом сфокусировавшись на мужчине, забравшем моё повышение, ради которого я из кожи вон лезла, я чуть не скривилась.

Какой же он неприятный! Он всегда был таким или во мне сейчас говорит обида?

— Извините. Ненадолго ушла в себя.

— Какое же это ненадолго, если вы уже минут пятнадцать отлыниваете от работы? — с улыбочкой спросил Глеб Юрьевич.

Он что, пялился на меня двадцать минут? Что ж он сам тогда не работает, а ходит и зыркает на сотрудников? Просто я сильно сомневаюсь, что на новой должности ему нечем заняться.

Я уже было хотела выдавить из себя какую-нибудь банальную вежливую фразу, не собираясь порождать конфликт, когда неожиданно произнесла:

— Знаете, я увольняюсь. Прямо сейчас напишу заявление. Так что передайте в отдел кадров, что им надо будет найти мне замену в течение двух недель.

Вот сказала это, как тут же почувствовала облегчение. Мне даже дышать стало легче.

А ведь я и правда хочу уволится! Смысл мне горбатиться в этой фирме, не имея никаких перспектив, думая, что меня загружают заказами по той простой причине, что ценят и хотят как-то выделить, а не вовсе потому что я глупая ослица, которая молча перерабатывала.

Пойду вслед за Артуром Николаевичем. А может даже устроюсь в его рекламное агентство. Ему как раз будут нужны сотрудники, а у нас с ним были довольно неплохие отношения.

Да, так и сделаю. Хоть какие-то приятные перемены произойдут в жизни. А то я уже устала ждать, когда и муж созреет для второго ребёнка, и директор оценит мой вклад и продуктивность.

— Не понял… Как увольняешься?

— Очень просто, по собственному желанию.

Мило улыбнувшись Глебу, чуть не рассмеявшись забавному выражению его лица, я потянулась за листом бумаги, сразу же приступив к написанию заявления.

А уже спустя каких-то пять минут в мой кабинет влетел Михаил Витальевич, хотя он должен был вызвать меня к себе. Но видно потеря одного из лучших сотрудников заставила его зашевелиться. Правда, вместо попыток удержать меня, задобрив прибавкой к зарплате, которую мне за эти одиннадцать лет повышали всего три раза, он начал с негатива.

— Полина Руслановна, вы в своём уме? Вы не можете уволиться! Что ж вы, как крыса, бежите вслед за Артуром Николаевичем!

— Почему это я не могу уволиться? Я разве подписалась работать у вас до пенсии? И почему как крыса? Я просто хочу сменить рабочее место, раз на этом у меня больше нет никаких перспектив.

— Так, давайте мы с вами успокоимся и по-нормальному поговорим? — Выдавив из себя улыбку, притом что его взгляд всё ещё горел от злости, Михаил Витальевич подошёл к моему столу. — Понимаю, вам обидно, что я назначил своим заместителем не вас, а другого человека. Но это же не повод увольняться! Я же уже говорил, что ценю вас как…

— А что мне это даёт? Ну цените вы меня как рекламного агента, что с того? Это как-то влияет на мою зарплату? Или моё слово хоть что-то значит?

— Так, ты хочешь прибавки к зарплате? Хорошо, я подниму её на три процента, идёт?

Три процента? Вот так щедрость! Может десять лет назад спрос на услуги рекламных агентств и был не таким большим, то сейчас всё изменилось.