Двадцать метров… Парень отчетливо увидел озверевшие перекошенные лица противника с обезумевшими горящими глазами. Автомат глухо щелкнул, траурно извещая, что патроны кончились. Рука Женьки быстро метнулась к «лифчику» на груди – "рожков" больше нет. И времени нет…

На долю секунды отчаянный парень задумался, а потом рванулся к убитому товарищу. Сорвал с его «разгрузки» гранату и отжал «усики.» Быстро вытащил другую из своей «разгрузки» и подготовил ее к подрыву. Упал спиной на дно окопа, немного привалившись к погибшему сослуживцу и… время остановило свой ход.

В этот момент, в окоп запрыгнули трое: двое со стороны ног лежащего Жени, а один со стороны его головы. Хищные оскалы, безумные затуманенные глаза, автоматы наперевес и наивная уверенность в своей победе. В памяти Женьки мгновенно пронеслись картинки его жизни: его дом, летом, стоящий в окружении зеленых деревьев; улыбающаяся мама в жаркий степной полдень с косынкой на голове; его звонко смеющаяся девушка, когда он веселил ее…

– На, сука… – выкрикнул Женька, и разжал пальцы сжимающие предохранительные рычажки на взрывателях гранат, в тот момент, когда боевики подскочили к нему, видя, что парень еще жив.

Почти одновременно, оглушительно хлопнули два взрыва, слившись в один большой, и подняв над окопом облачно черно-серого трагического прощания. Двое боевиков с окровавленными лицами повалились замертво на дно сырого окопа, который стал их приветственной могилой. Третий, схватившись за шею, упал на бок и начал сучить ногами, выбивая землю армейскими ботинками из обвалившейся стенки траншеи.

Время было выиграно. Второй эшелон обороны встретил боевиков со всем русским «гостеприимством», с яростью перемолачивая свинцовыми жерновами чертей и с остервенением мстя за своей погибших друзей и товарищей…

Русская честь воина – она была, есть и будет. И, чтобы все не говорили, дух российского воина не сломать – это у него в генах, и без разницы, какой он национальности. Живет в России – значит русский по духу. Еще ни одной нечисти не удалось победить российского мужика, российского солдата – защитника слабых и обездоленных, защитника своей семьи и своей благодатной земли!

Это все только его

– Пошел вон! – гневно выкрикнула она, и в ее глазах сверкнули ярко-голубые молнии.

А он, стоял полупьяный и не понимал, что сделал плохого? Вроде бы ничем не обидел, не сказал ни одного дурного слова… Что же произошло? Почему она, так переменилась в настроении?

– Кать, ты чего? – спокойно спросил он и виновато улыбнулся.

– Да, ничего! Задолбал, ты уже! – выкрикнула она, ему в лицо и резко развернулась спиной.

– Да, чего я сделал-то? – все не мог понять он и в растерянности смотрел на спину жены.

Мысли путались в его голове. Он хаотично вспоминал последние десять минут, и не мог в них найти ничего обидного для нее. В придачу еще, выпитый алкоголь мешал сконцентрироваться. Что же все-таки произошло? Что опять натворил плохого, по ее мнению? Он все вспоминал и вспоминал, но мысли продолжали путаться в его голове.

– Да, чего ты, так завелась? – нахмурив брови спросил он и недоумевая, посмотрел на жену.

– Вечно ты, как выпьешь, так про свою армию рассказываешь! – в сердцах сказала она.

Он кивнул, как будто соглашаясь и молча пошел на кухню. Сел у окна, закурил и принялся смотреть на ночной город сквозь прозрачное стекло окна. Город потихоньку засыпал. Теплый свет уличных фонарей освещал мокрый асфальт. Шум машин уже затих, только, иногда, проезжал одиночный автомобиль, навевая спокойствие и тоску шелестом своих шин.

В этот момент, мысли в его голове хаотично прыгали, одна через другую, накручивая непонятный клубок. Что он мог, ей еще рассказывать? Вся его жизнь была связана с армией. Родился и вырос в семье военного. Рано остался без родителей. После школы, сразу поступил в военное училище.

В училище – не сахар. Там все не так, как у студентов на гражданке. Там не расслабишься – все по распорядку, полная дисциплина и воинский устав. Несешь ответственность за каждое сказанное слово, за каждое совершенное действие. Не можешь пойти куда хочешь и когда хочешь. Не гуляешь по клубам и барам. Даже, толком с девушками не можешь пообщаться. Иногда, отпускали в увольнение в город и то, ненадолго. Можно сказать, вся юность за забором и в сапогах, приходилось быстро взрослеть.

После училища, по распределению – в боевой полк. Послужил, но в конечном итоге, сгоряча написал рапорт и ушел в запас. Не хватило нервов. Хотя, может быть и зря. Что он видел в своей жизни? Кроме дисциплины, формы, муштры… Он хотел защищать Родину, людей, землю, на которой вырос… И делал это, пока были моральные силы…

Он сидел у окна и думал. Сейчас, в данный момент, ему хотелось, чтобы его поняли. Ему нужно было хоть какое-нибудь сочувствие и понимание. Он всегда шел по жизни один. В редком случае, ему кто-нибудь помогал. Обычно, все было наоборот. Люди пользовались его доверием и добротой, которые несмотря ни на что, еще сохранились в нем.

Иногда, ему было обидно, когда жена так говорила. Она выросла с мамой и папой. Была в тепле и всегда накормленной. Она не знает, что такое спать под дождем на сырой и холодной земле. Не знает, как замерзать зимой в холодном окопе. Пить воду из лужи, когда мучает жажда, потому что рядом нет другой воды.

Она не видела цинки с погибшими ребятами. Не слышала крики от боли, когда раненые люди корчатся и катаются по земле. Не доедала последний сухарь… Не знает, как это дышать едким запахом пороха и быть наполовину оглохшим от выстрелов и взрывов. Что испытывает человек, когда бегает с обезумевшими глазами и пытаться что-то сделать, но не понимает как…

Сердце громко стучало в его груди. Мрачные эмоции накатывали на него, как волны штормового моря на песчаный берег. Он почему-то вспомнил, как командир роты говорил им, еще юным курсантам:

– Не бойтесь бить противника. Сначала страшно, а потом привыкаешь. Бей со всей силы, чтобы он, потом не смог подняться на ноги. Бей прямо в морду крепким кулаком. Не бойтесь драться! Просто бей, не думай ни о чем, и страх уйдет…

Серые чувства и воспоминания бурлили в нем, заставляя закипать кровь. Но, он прекрасно понимал, что такую жизнь выбрал сам. Жену винить не в чем.