Его губы снова скользнули по ее губам, и он взглянул вниз на ее вспыхнувшее лицо:

— И твоя встреча с Жанерой сразу убедила тебя в наших с ней отношениях?

Викки почему-то не могла рассказать ему о колкостях Жанеры.

— Я думаю, что ты сам способствовал этому, отвешивая комплименты своим соотечественницам.

Его улыбка стала совсем мальчишеской.

— Я боролся с твоим очарованием. Я так хотел тебя, я просто разрывался от желания.

— Со мной происходило то же самое, — счастливо призналась она.

— Значит, ты любишь меня?

Он сказал это совсем странным голосом, в котором звучало смирение, что несколько минут она просто не могла ответить. Наконец она произнесла ясно и твердо:

— Я так люблю тебя, что одна только мысль потерять тебя заставляет меня содрогаться.

Он крепче обнял ее:

— И ты выйдешь за меня замуж?

— О да, — прошептала она, и глаза ее наполнились слезами.

— Что случилось, дорогая? — спросил он заботливо.

Она сглотнула:

— Мои родители, Ги. Они любили друг друга так же, как мы, и все же их брак закончился разводом.

Он мягко посмотрел на нее:

— Любовь — это нежное пламя, которое будет гореть между супругами, если они забудут о своих претензиях друг к другу. Они всегда должны оставаться любовниками, а не мужем и женой, особенно в постели.

— Ги! — воскликнула она, и щеки ее вспыхнули.

Он рассмеялся.

— Если мысль о том, что тебе придется разделить со мной ложе, заставляет тебя краснеть, что же будет, когда это произойдет? — спросил он, хитро прищурившись.

— Я буду любить тебя.

— Всегда?

Она кивнула, ощущая радость оттого, что он прижимает ее к себе и целует медленно и нежно. Она уже не старалась отпрянуть. Она отвечала на его поцелуи с той же страстью, потому что знала: нежное пламя будет всегда ярко пылать в их сердцах.