— Да, моя родная. Твой муж Костя. А это наши дети, Тёма и Жучка. То есть Лерка, но, надеюсь её ты и без подсказок вспомнишь.

— О, боже, — опять здесь эта лужа, — опираясь на горячую сухую руку мужа встаю я. — Опять горку заливали?

— Сегодня. Как раз к Рождеству, — нахлобучивает на меня потерянную шапку муж.

А память, как из рога изобилия уже заполняется все неожиданно забытые мной от удара страницы.

Как плакала от счастья мама на нашей свадьбе. И две полоски на тесте, когда от счастья плакала я сама. Первые Тёмкины шаги. Его ладошки на моём большом животе. И Лерка, переболевшая в свои первые три года жизни всем, чем только можно.

— Жаль, что у тебя забрали крылья за то, что ты меня спас, — шепчу я мужу, убирая за ухо его длинные растрёпанные волосы.

— Ты отрастила их снова, — улыбается он, поворачиваясь к детям. — Теперь у меня есть нечто большее. — И кто из вас догадался подставить маме подножку? — грозно хмурится он, глядя на сорванцов.

— Она сама упала, папочка, — трясёт головой пятилетняя егоза, невинно моргая голубыми как у отца глазами.

— Лера, — грозно качает головой отец.

— Мы хотели просто прокатиться. Так нечаянно получилось. Правда, — вытирает рукавом нос Артём.

— Нечаянно или нарочно, уже неважно, но что нужно сказать?

Они прижимаются к нам обоим, обняв крепко-крепко, и бубнят хором:

— Прости, мам!

Конец