— Правило второе. Растяни удовольствие, исследуя подарок на ощупь, прежде чем окончательно развернуть его.

Они стояли перед зеркальным шкафом, и Джон чуть отступил назад, чтобы Дороти могла полностью видеть себя и свою реакцию на его ласки.

Джон начал ласкать ее шею, потом перешел к груди. Дороти откинула голову на плечо Джона, ее дыхание становилось прерывистым, но не отводила глаз от своего отражения в зеркале.

За время беременности грудь Дороти заметно округлилась и стала еще более чувствительной к прикосновениям любящих рук Джона. В зеркале Дороти видела, как заблестели ее изумрудные глаза, как скривилось, словно от боли, лицо. Но на самом деле это было наслаждение, искреннее и ранее не испытанное ею. Дороти не верилось, что она добровольно могла столь долгое время лишать себя такой огромной радости.

Ладони Джона скользили все ниже, к животу, к бедрам, и теперь оба стонали от удовольствия. Постепенно руки Джона опустились к подолу сорочки, и Дороти с замиранием ожидала, каким окажется третье правило.

Наверное, оно будет звучать примерно так: теперь аккуратно снимите обертку и отложите в сторону.

Но Джон так и не сформулировал третье правило, ему, снедаемому нетерпением, было уже не до игр. Он через голову стянул с Дороти сорочку и, встретившись с ее глазами в зеркале, поднял ее на руки и отнес в постель. Затем он торопливо сбросил с себя одежду и опустился на кровать рядом с Дороти.

— Тебе нравится подарок? — с озорной улыбкой спросила Дороти.

— Неужели ты в этом еще сомневаешься?

— Я намеревалась подождать до утра, но не утерпела.

— Я рад. Мне не хотелось и думать о том, что в рождественское утро я проснусь в одиночестве.

— Я счастлива, что мы снова друзья, Джон. — Дороти крепко прижалась к мужу.

— Сегодня ты моя любовница, а не друг. Моя самая очаровательная, соблазнительная и беременная любовница.

— Возьми меня, Джон. Я хочу снова стать твоей.

— Мы не причиним вред нашему ребенку?

— Нет. Ему тоже нужно знать, что его любят.

Джона не надо было просить дважды. Они лежали, тесно прижимаясь друг к другу, и он очень осторожно вошел в Дороти. Его движения становились все интенсивнее, и наконец Дороти застонала от наслаждения.

— Я восторгаюсь тобой, дорогая, что ты сумела простить меня за все, что я тебе причинил, — прошептал Джон.

— Помнишь поговорку? «Любовь прощает все». Я думаю, что никогда не переставала любить тебя.

— И я тоже не переставал.

И Джон немедленно принялся доказывать это. Он истово ласкал Дороти, пока она не достигла пика и не взмолилась о пощаде.

Всю ночь они занимались любовью, словно пытаясь наверстать упущенное, и лишь ближе к утру, утомленные и счастливые, уснули в объятиях друг друга.