Хотя добросовестно выполненная по ее разработкам реклама часов «Престиж», часто мелькавшая на экране телевизора, слегка раздражала Шилу одной ей, заметными шероховатостями и неточностями, отложенные в долгий ящик остальные проекты вообще не давали покоя. Она чувствовала себя предательницей по отношению к самой себе.

Иногда, когда мужа не было дома, Шила запиралась в его кабинете и бралась за эскизы. Творческая мысль жаждала выхода, фантазии будоражили, а отвыкшая от карандаша рука не слушалась.

Роналд сильно удивился, когда однажды утром к завтраку Шила вышла в строгом деловом костюме.

— Ты куда-то собираешься?

— Да, Ронни, — решительно сказала она. — Я уже созвонилась с Каспаром Эбботом и сообщила, что с сегодняшнего дня приступаю к своим обязанностям.

Он ласково похлопал жену по руке.

— Я видел, как ты тоскуешь, и знал: золотая клетка не для тебя, рано или поздно натура все равно возьмет свое.

Шила рассмеялась.

— Намекаешь на мой характер?

— Он мне всегда нравился и теперь тоже.

Как на крыльях Шила влетела в офис, где даже запахи были родными. В радостном возбуждении она кивала знакомым и удивлялась, что здесь еще помнят ее, а в лифте даже расцеловалась с чопорной секретаршей, которую когда-то побаивалась.

На этаже руководства по-прежнему вдоль всей стены висели свежие рекламные постеры. Она сбавила шаг и стала внимательно их рассматривать, поэтому не сразу услышала за спиной шаги, и, обернувшись, увидела Тимоти.

— Ты?!

— Здравствуй, Шила.

Сердце ее сразу защемило, прошлое, которое казалось давно забытым, напомнило о себе.

— Как ты живешь? Надеюсь, счастлива?

— А ты?

Знакомым жестом Тимоти пригладил волосы, пожал плечами.

— Живу…

— Как мама?

— Полгода назад я похоронил ее.

— Извини, не знала. — Шила дружески тронула его за руку. — Я виновата перед тобой, Тим, но, если можешь, прости…

— Я сам во всем виноват, Шила. Нелепо и глупо упустил свое счастье.

— Ты милый, добрый человек, Тим, оно когда-нибудь обязательно придет и к тебе.