— Брент — моя добыча.

Энджел вздрагивает от моих слов.

— Ты убьешь его? — она смотрит на меня. — Почему он не отправится в тюрьму или что-то подобное?

— Нам не нужны болтуны. Все трое умрут. Все уже запущено. — Маттео смотрит на часы. — Вообще-то, у меня жесткий график. Не могу заставлять нового начальника полиции ждать.

Он все подстроит. Свалит все убийства друг на друга. Уверен, выйдет так, что Брент убил отца, а Кен и Барби устроили убийство-самоубийство. Это позволит замести следы без лишних вопросов. Все получат то, чего хотят. Кроме, пожалуй, моего ангела. Блестящий план. Не удивлен. Так всегда работает Маттео. Именно поэтому он до сих пор самый влиятельный человек в городе.

— Прибереги слезы, Энджел. Они тебе понадобятся для камер.

— Маттео, — я рычу, заслоняя Энджел собой от чужих взглядов. Я готовлюсь на случай чего.

— Ты сказал ей? — Маттео продолжает гнуть свое.

Я делаю шаг, но Энджел хватает меня за рубашку сзади, и я останавливаюсь. Одним прикосновением эта хрупкая девушка может управлять мной и судьбами стольких людей.

— Сказал мне что? — она выглядывает из-за моей спины.

— Не надо, — приказываю я ей, плевав сейчас на то, кто такой Маттео. Энджел уже предстоит жить, зная кучу ебанутого дерьма.

— Не тебе решать. — Энджел бьет меня локтем, пытаясь протиснуться.

Я уступаю, но обвиваю ее рукой выше груди, прижимая спиной к себе. Я крепко держу ее, чтобы она не двигалась. Меня наполняет облегчение, что она не пытается вырваться. Сейчас я должен волноваться о другом.

Маттео усмехается, глядя на то, как Энджел пихает меня и помыкает мной. Мне плевать. Все, что меня волнует сейчас, — это пройти через все это и выйти с ней по другую сторону, в лучшем для нее месте.

— Скажи ей. Она имеет право знать, — тихо говорит Райли.

— У твоего брата небольшая одержимость тобой.

Моя рука сжимается вокруг Энджел, ненавидя даже думать о том мелком ублюдке. О тех больных вещах, что он творил, думая о ней.

— Он ненавидит меня. Брент всю жизнь терроризировал меня.

— Он ебанутый псих, так что, возможно, это его и возбуждало, — бурчит Николай, качая головой. Он все еще не отошел от истории с Брентом и Бекки, и я его понимаю. Он жаждет мести за то, что они попытались сделать с Райли.

— Некоторые девушки, те, кого выбирал он, были похожи на тебя, — говорю я Энджел, желая, чтобы она услышала это от меня. Она замирает. — Он устроил целое святилище в честь тебя. Твои фотографии, сделанные без твоего ведома. — Я сдерживаю ярость, чтобы выговорить остальное. — В твоем доме. — Энджел поворачивается в моих объятиях. — В твоей...

Она прикладывает палец к моим губам.

— Я поняла. Больше ничего не говори.

— Если ты хочешь попрощаться... — говорит Маттео.

— Что? — Энджел снова поворачивается к нему.

— Он здесь. — Маттео кивает в сторону фургона. — Мы отвезем твоего брата и отца домой.

— Я не хочу с ним разговаривать.

Мне ненавистно, как безнадежно она звучит. Она слишком чиста и невинна для всего этого.

— Что ж, тогда нам пора. — Маттео стучит пальцем по часам.

— Пошли, Энджел.

Она не сопротивляется, когда я увожу ее назад, в наше гнездышко. Николай и Райли следуют за нами.

— Ты уходишь, да? — спрашивает она, едва мы заходим внутрь. Энджел подходит, берет на руки котенка и прижимает его к груди.

— Я останусь, если ты этого хочешь.

— Ты сказал, что это твоя добыча.

Энджел повторяет мои же слова с нижнего этажа.

— Я имею на это право, но нет, я не обязан этого делать.

— Но ты хочешь.

Да. Я хочу свернуть шею этому мелкому ублюдку, но прежде хочу услышать его крик. Помучить его так же, как он мучил Энджел всю ее жизнь.

— Я больше хочу угодить тебе.

На ее губах проступает легкая улыбка.

— Иди, — говорит она.

— Я тоже останусь, — Райли садится на диван.

Николай не пропустит это. Возможно, главный здесь я, но я прослежу, чтобы он тоже получил свое.

— Иди, — снова говорит Энджел, но я не двигаюсь. — Я не убегу.

— Я все равно собирался запереть дверь.

Я честен с ней.

— Я знаю.

Подхожу к ней.

— Скажи мне не уходить.

— Я не сделаю этого, Авель.

Черт побери. Почему она это делает?

— Иди. Я буду здесь, когда ты вернешься. — Она облизывает губы. — Тогда мы поговорим.

Это что, проверка? Я, блядь, не понимаю.

— Пошли, — рука Николая ложится мне на плечо.

— Я вернусь, Энджел.

Она не останавливает меня, когда я наклоняюсь и прижимаюсь губами к ее губам. Затем я выхожу вслед за Николаем и спускаюсь вниз. На этот раз убедившись, что дверь заперта.

Глава 18

Энджел

— Вот, это должно помочь. — Райли ставит передо мной кружку горячего шоколада с двойной порцией зефира. — Если нужно выплакаться — дай волю чувствам.

— Мне не нужно плакать. — Если бы и нужно, то явно не из-за Брента или Джона. Они слёз не стоят. Их заслуживают лишь те, кого они всю жизнь терзали. — Честно, я сама не понимаю, что сейчас чувствую.

Нелегко осознать, что тебя не волнует, что твоего брата и отца сейчас замучат до смерти — и сделает это мужчина, с которым ты связана.

— Сразу два события: правда о семье и любовь к Чёрчу. — Райли отпивает из своей кружки.

— А я люблю Авеля? — шепчу я.

— Конечно, любишь, — Райли закатывает глаза. — Иначе ты бы уже с криком бросилась от него прочь.

— Если бы и бросилась, это ничего бы не изменило. Он много раз повторял, чтобы я не бежала от него, потому что он всё равно меня не отпустит.

— Хорошо, тогда скажи, что не любишь его, и я поверю.

Райли смотрит на меня в ожидании.

— Он провел несколько дней, пытая Джона.

Я больше не могу называть его отцом. Они не моя семья. По правде говоря, никогда ею и не были. Мы никогда не вели себя как семья. Ни в каком смысле.

— А потом ты дала ему добро на финал, — указывает она.

Я могла остановить его. Он даже намекал, что попытается спасти их от смерти, если я попрошу. Что пойдет против всех ради меня, зная, что это может стоить ему жизни. Он был готов принять последствия, чтобы я могла принять свое решение.

— Я не хочу его менять, — признаюсь я.

Потому что Райли права. Я люблю Авеля. Он именно такой.

— Если бы ты попросила, он бы остановился. Ты это