– Спасибо, Михаил Дмитриевич. Я ценю вашу принципиальность.

После его ухода я связалась с Романом и сообщила о результатах разговора. Он был доволен:

– Отлично. Теперь нужно действовать быстро, пока Дмитрий не успел предпринять контрмеры. Я уже связался с нашим человеком в айти. Они готовы внести изменения в систему доступа сегодня вечером, после окончания рабочего дня.

План начал реализовываться с военной четкостью. К вечеру Михаил установил новый регламент доступа к физическим архивам – теперь для работы с оригиналами документов требовалось специальное разрешение, подписанное двумя руководителями компании. Одновременно айти-специалисты изменили протоколы электронного доступа, введя двухфакторную аутентификацию для всех критически важных систем.

Это означало, что даже при наличии логина и пароля Дима не смог бы получить доступ к базам данных без подтверждения через мой телефон. Фактически мы ограничили его возможности управлять информационными потоками компании.

К ночи всё было готово. Я чувствовала странное опустошение – словно пересекла какую-то невидимую черту, после которой возврата к прежней жизни уже не было. Заблокировав Игорю доступ к системам компании, я формально признала, что больше не доверяю ему не только как мужу, но и как деловому партнеру.

А утром разразилась буря. Я еще не успела приехать в офис, когда телефон взорвался серией звонков. Дима, Диана, секретариат, даже Михаил – все пытались связаться со мной одновременно.

Я ответила только на звонок Михаила:

– Что происходит?

– Дмитрий Валентинович в ярости, – голос главы службы безопасности был напряженным. – Он не смог получить доступ к системе и обвиняет всех в саботаже. Уже уволил двух айтишников и угрожает судебными исками.

– Я еду, – сказала я, разворачивая машину в сторону офиса. – Никому ничего не говорите до моего приезда.

Когда я вошла в здание компании, атмосфера была наэлектризована. Сотрудники говорили шепотом, бросая на меня испуганные взгляды. Из кабинета Димы доносились крики – он отчитывал кого-то, не стесняясь в выражениях.

Я глубоко вздохнула и направилась прямо туда. Пора было заканчивать с полумерами и скрытыми маневрами.

Не стучась, я открыла дверь кабинета. Дима стоял у стола, нависая над съежившимся айти-специалистом – молодым парнем, который явно не понимал, за что на него обрушился такой гнев.

– Что здесь происходит? – спросила я спокойно, закрывая за собой дверь.

Дима резко повернулся:

– А, вот и главный режиссер всего этого цирка! – он указал на меня пальцем. – Это твоих рук дело, не так ли? Заблокировать мне доступ к собственной компании!

– К нашей компании, – поправила я. – И да, это было мое решение. На основании судебного постановления об обеспечительных мерах.

Айти-специалист воспользовался моментом, чтобы незаметно выскользнуть из кабинета. Мы остались вдвоем – Дима, пылающий от гнева, и я, странно спокойная.

– Ты переходишь все границы, – процедил он. – Я создал эту компанию…

– Мы создали, – снова поправила я. – И именно поэтому я не позволю тебе уничтожить её в попытках насолить мне.

– О чем ты говоришь? – он сделал вид, что не понимает.

– О попытках скачать базы данных клиентов. О запросах к архивам проектной документации. О планах создать параллельную структуру и увести туда ключевых клиентов.

Его глаза сузились:

– Ты следишь за мной?

– Я защищаю наши общие активы, – я подошла ближе. – И буду продолжать это делать, пока суд не решит, как их справедливо разделить.

Дима покачал головой, словно не веря в происходящее:

– Ты не понимаешь, что творишь. Бизнес не может функционировать в таком режиме. Клиенты начнут нервничать, конкуренты воспользуются ситуацией…

– Поэтому я предлагаю решить всё быстро и цивилизованно, – я села в кресло напротив его стола. – Давай договоримся о разделе активов, подпишем соглашение и разойдемся как деловые люди. Без этой изматывающей войны.

На мгновение в его глазах мелькнуло что-то похожее на интерес:

– И какой раздел ты считаешь… справедливым?

– Пятьдесят на пятьдесят, – ответила я без колебаний. – Половина акций компании остается у тебя, половина – у меня. Каждый волен продать свою долю или управлять ею по своему усмотрению.

Дима усмехнулся:

– И ты действительно думаешь, что сможешь управлять бизнесом без меня? Ты даже не разбираешься в финансовых схемах…

– О, я многому научилась за последнее время, – я улыбнулась. – Например, я теперь прекрасно понимаю, как работает «БетаТрейд» и куда уходят деньги, которые проходят через эту компанию.

Его лицо застыло:

– Это блеф.

– Проверь, – я пожала плечами. – Папка с документами уже у прокурора. Пока это просто информация к сведению, но если наш конфликт продолжится… кто знает?

Это была чистая ложь. Никаких документов у прокурора не было. Но Дима не мог этого знать наверняка.

– Ты не пойдешь на это, – он покачал головой. – Это разрушит компанию.

– Возможно, – я встала. – Но я уже не та женщина, которую ты знал, Дима. Я больше не боюсь потерять то, что у меня есть. Потому что самое ценное – моё достоинство и свободу – ты уже не сможешь у меня отнять.

Я направилась к двери, чувствуя его взгляд спиной:

– Подумай над моим предложением. Пятьдесят на пятьдесят, чистое разделение, без взаимных претензий. Это лучшее, на что ты можешь рассчитывать в сложившейся ситуации.

Уже взявшись за ручку двери, я обернулась:

– И да, доступ к системам останется ограниченным, пока мы не придем к соглашению. Ничего личного – просто бизнес.

Глава 11

Обеспечительные меры суда начали работать как часовой механизм, неумолимо сжимая петлю вокруг финансовых возможностей Димы. Каждое утро я просматривала уведомления от банка о попытках крупных транзакций – и каждое утро видела красные отметки «ЗАБЛОКИРОВАНО» напротив сумм, которые мой муж пытался провести в обход установленных ограничений.

– Вероника Александровна, у нас проблема, – Ольга вошла в мой кабинет со встревоженным видом, держа в руках папку с документами. – «МегаСтрой» отказывается от контракта. Говорят, что не могут работать с компанией, где идут судебные разбирательства.

Я отложила ручку и внимательно посмотрела на свою помощницу. «МегаСтрой» был одним из наших крупнейших заказчиков – контракт на сорок миллионов рублей, который должен был обеспечить нам стабильность на ближайшие полгода.

– Они официально расторгают договор?

– Пока нет, – Ольга нервно теребила папку. – Просят встречи для «обсуждения сложившейся ситуации». Но тон… он не внушает оптимизма.

– Назначь встречу на завтра, – решила я. – Посмотрим, что они хотят услышать.

– А если они все-таки уйдут?

– Тогда мы найдем других клиентов, – ответила с уверенностью, которой не чувствовала. – Бизнес не может зависеть от одного контракта, даже такого крупного.

После ухода Ольги я достала телефон и набрала номер Коршунова.

– Алексей Дмитриевич, у нас первые потери среди клиентов. «МегаСтрой» колеблется, другие наверняка тоже