Открыв глаза, снова смотрю на улыбающееся лицо и, подбирая аккорды, начинаю подпевать всеми любимую песню:

А глупая девочка просто хочет

Просто хочет счастья в полпервого ночи

Чтоб глаза в глаза, а земля уплывала

Чтоб кругом гроза, а любовь согревала

Танцы до рассвета, залипнуть, влюбиться

Высоко взлететь, никогда не разбиться

Хочет, навсегда чтобы, хочет навеки

Просто раствориться в своём человеке.

Глава 17

Лиза

Саша конечно, талантище с большой буквы. Так он поет красиво. Так бы слушала и слушала. Отпиваю свой застывший чай и с интересом смотрю на парня, который настраивает гитару.

— Нужно струну натянуть. Фальшивит, — заключает он.

— А по моему все замечательно. Саш, расскажи про свою семью.

— Да что рассказывать. Мать учительница, отец военный. К твоему сожалению, богатств не имею. Обычный парень из обычной семьи. Решил, что буду таким, как отец и дед. Вот я собственно и здесь, — улыбается осматривая кухню.

— Наша семья тоже такой была. И жили мы в обычной квартире. Однушке, между прочим. Мне тогда было десять лет.

— Даже не верится, — поднимает взгляд с улыбкой.

— Я не всегда была с золотой ложкой во рту. Это в последние года я, наверное, превратилась в такую суку, как ты говоришь…

— Ты не всегда такая.

— Ну, спасибо.

— А как же вы тогда разбогатели? — интересуется. — Выиграли билет в лотерею.

— Нет, конечно. Мой отец много работал на то время, крутился в сферах разного бизнеса. Конечно, нелегального… — добавляю в спешке. — А когда у мамы проявились первые признаки болезни и потребовались деньги на лечение, он нашел людей, которые помогли ему выйти на нужный уровень, — продолжаю, стараясь не выдавать волнения в голосе. — Он всегда был умным человеком, знал, как обращаться с деньгами.

— Ты не боялась, что могут быть последствия от этого всего? — спрашивает он, внимательно слушая меня.

— Знаешь, в какой-то момент, я поняла что это единственный способ помочь маме. У нас не было другого выбора. Я просто хотела, чтобы она была в порядке.

— Понимаю — кивает он, и я замечаю, как его взгляд становится мягче. — Но это ведь не делает тебя плохой, разве что слегка избалованной, — улыбается.

— Может быть, но иногда мне кажется, что я потеряла часть себя в этом всем.

— Твой отец ведь тоже изменился. Когда меняется окружения и финансовое положение это неизбежно.

— Даже с наличием денег он оставался самим собой. Его изменило другое. После смерти матери его будто подменили. Я тоже его не узнавала. Может, поэтому и сама начала превращается в худшую версию себя?

Я замолкаю, а после сразу делюсь своими мыслями, которые не давали покоя все это время.

— Но это только цветочки. С тех пор, как он решил меня выдать замуж за Игнатьева, я поняла, что он попросту избавляется от меня. Моя внешность напоминала ему маму, и смотреть каждый день на меня для него была пытка. Он просто хотел избавиться от копии, которая приносила в его жизнь только разочарование. Всегда боялась в себе этом признаться, но это так.

— Мне кажется, все не так, — Саша подвигает стул ближе и ласково берет мои руки в свои горячие ладони. — Он просто хотел, чтобы ты ни в чем не нуждалась. Хотел для тебя семьи и любви. Потому что сам не мог тебе её дать. Нельзя осуждать человека за его боль. Любой поступок оправдывается.

— Мне все равно на поступки. Я не хочу больше возвращается туда. Мне страшно. Я его боюсь.

Саша понимает все по моему лицу. Считывает эмоции практически молниеносно. Разочаровано поджимает губы. Вздыхает. А затем, наклонившись ниже, произносит.

— Я постараюсь дать тебе все, что могу. Только не плачь, — обнимает.

В его объятьях накрывает еще больше, и я чувствую себя как в детстве, маленьким ребенком, который ничего не может сделать без поддержки.

— Ты и так много чего сделал, — вспыхиваю я.

— Ну-ну, тише, — стирает первую слезу.

Наплевав на все, перемещаюсь ему на колени и крепко обнимаю. Он так же обнимает в ответ и поглаживает по волосам.

Почему с ним так спокойно? Почему?

— Что теперь будет? — топлю слезы в его футболке.

— Все будет хорошо, — целует в висок. — Может, в скором времени ты научишься готовить и, наконец, избавишься от меня.

— Избавлюсь? — задираю голову, чтобы рассмотреть его лицо.

— Ну да, отправишь… чтобы не заставлял тебя убирать и делать другие обязанности по дому, — шутит он и со всей нежностью поглаживает мою мокрую от слез щеку.

— Не избавлюсь, ты мне нужен, — произношу вполне серьёзно.

— Нужен? — переспрашивает совсем тихо.

— Нужен.

Кажется, он поражен услышанным. Поэтому погружаемся в тишину, где я, совсем потеряв голову, тянусь к его губам за поцелуем. Всего на секунду. Возможно, даже на миллисекунду. Но этого достаточно, чтобы меня окатило неожиданным жаром с головы до ног.

Глава 18

Лиза

Обнимаю его за шею и ловлю его теплые губы под идеальным углом. Он отвечает. Улыбается. И сильней прижимает меня к себе, давая почувствовать твердый бугор, который окончательно отключает мой мозг.

— В спальню, — шепчу между поцелуями. — Нужно переместится…

Не отрываясь от моих губ, Саша неуклюже поднимается вместе со мной со стула и несет меня в комнату, где я, уже став на ноги, беззастенчиво стягиваю с него футболку. И пялюсь. Пялюсь на его живот, где отчетливо вижу кубики, которые я ощущала под пальцами до этого всего.

— Твоя очередь, — тянет край толстовки и быстро освобождает меня от нее.

— Холодно, — смотрю в его глаза и моментально прикрываю грудь.

— Я согрею, — прижимает к себе.

Резанув глазами по моим. Он тяжело дышит и набрасывается на мои губы. Отвечаю. Моментально. Потому что мои губы пылают и мне хочется его еще и еще.

— Ты уверена? — широкая ладонь опускается на мою попу с громким шлепком.

— Ай, — взвизгиваю я. — Дааа! Уверена.

Опустившись на колени, помогает снять мне штаны, в которых путались мои ноги, а после сам освобождается от своих. Переместившись на кровать, накрывает меня своим горячим телом и коленом расталкивает мои ноги.

Пустая квартира наполняется нашим стоном, когда он, сделав небольшой разгон, выбрасывает бедра вперед, давая почувствовать его эрекцию намного острей и ярче.

Обняв его за шею, закрываю глаза и покрываю теплую шею неспешными поцелуями. Он в ответ сжимает мою грудь, пропуская между пальцем сосок, который, слабо сжав, провоцирует мой стон.

— Снимай, — цепляю пальцами его