— Помогите! Помогите кто-нибудь! Помо…

Под дых прилетает кулак верзилы и я, согнувшись, жадно пытаюсь глотнуть воздух. На глаза от боли выступают слезы и меня уже без труда, как котенка, зашвыривают внутрь салона. Я падаю на сиденье, утыкаясь в него лбом, и только слышу через бешеный бой сердца в ушах, как захлопывается дверь и блокируются замки.

— Ну чего ты такая непослушная девочка, — цокает языком мужчина и давит на газ.

Я валюсь на бок, тяжело дыша, затаившись, как мышка. Капюшон упал на лицо, прикрывая его от чужих глаз и я, моргнув, чтобы слезы не мешали видеть, принялась быстро шарить взглядом по салону. Нужно найти хоть что-нибудь, чем можно пригрозить. Или ударить.

— Веди себя хорошо, — как будто прочитав мои мысли, советует незнакомец весомо, — будешь артачиться, будет только больнее. Я всего лишь хочу поговорить и тебе ничего не грозит. Пока что. Будешь хорошей девочкой — так будет и дальше.

Глава 8

Я разгибаюсь очень осторожно, придерживая ладонью в месте удара. В этой области тело нещадно ноет — тот амбал приложил безжалостно, не сдерживая силы, так, что до сих пор дышать больно. Но мужчину это заботит мало. Даже то, что я болезненно морщусь после удара верзилы в два раза больше меня, его не трогает.

Сначала я молча разглядываю его четко вырисовывающийся профиль и скулы, то, как он стискивает пальцы на руле, а потом все же решаюсь подать голос.

— Вы кто такой? И что вам от меня нужно? — вжавшись в сиденье, спрашиваю дрожащим голосом.

Я бы хотела спросить твердо и показать, что я не боюсь, но не выходит. Потому что я не просто боюсь — я в ужасе! Вчера я нашла младенца, за мной охотились бандиты и полиция, меня чудом вместе с малышом спасли, а теперь вот похитили. Посреди белого дня, вообще никого и ничего не боясь. И еще неизвестно, зачем.

— Догадайся с одного раза, что мне от тебя нужно, — криво ухмыляется незнакомец.

Взгляд мужчины полосует меня через зеркало заднего вида.

— Ты украла моего ребенка.

— Я его не крала! — вырывается возмущение прежде, чем я успеваю это осознать. И подтверждение, что малыш у меня, уже не нужно — только что я сама его дала.

Замолкнув, я во все глаза пялюсь на незнакомца. Так это он отец выброшенного ребенка? Действительно он? Но тогда… зачем меня похищать и тем более бить? Или он правда считает, что я выкрала его? Судя по одежде и дорогущей на вид машине, мужчина явно зарабатывает кучу денег. И я, простая студентка первого курса, по его мнению, провернула похищение младенца из квартиры или дома баснословного богача?

— Я его не крала, — повторяю уже твердо.

— Действительно? — иронизирует мужчина, — В таком случае откуда ребенок у тебя взялся? Упал с неба?

— Я нашла его в мусорном баке.

Из-за резкого торможения я чуть не влетаю со всего размаха в переднее кресло. Лишь чудом успеваю зацепиться за ручку двери и переношу вес тела назад, еле удерживаясь на месте.

— Что ты сказала? — резко обернувшись, рявкает мужчина.

— Я нашла его в мусорном баке, — вжав испуганно голову в плечи, робко бормочу я.

— Где он сейчас??

Я уже хочу было ответить, но окидываю его недоверчивым взглядом. Сглатываю, осторожно сажусь удобнее и, глядя в серые глаза напротив, спрашиваю решительно:

— Откуда мне знать, что вы говорите правду?

— Ты это серьезно? — цыкает незнакомец. Его брови сведены на переносице, он буравит меня недобрым взглядом и по скулам ходят желваки.

— Серьезно, — я продолжаю стоять на своем, несмотря на то что внутри поджилки трясутся.

— Есть основания мне не доверять? Много мужчин готовы взять на себя чужого ребенка, по-твоему?

Позади машины раздаются громкие недовольные гудки клаксона и незнакомцу приходится отвернуться. Он снова трогается с места, но не торопится набирать большую скорость.

— У меня есть основания не доверять, — возражаю я, осмелев.

— Могу показать тебе паспорт.

— Давайте.

— …но не сейчас. При мне только водительские права. Уж извини, что не таскаю с собой паспорт. Хотя бы скажи, он в безопасности?

Я молча разглядываю мужчину. Хоть с моего места и видно всего часть лица, я прекрасно замечаю, что он выглядит очень уставшим. Но кто даст мне гарантию, что это действительно не один из людей Назара? Те тоже могли не спать ночь и искать уплывшую прямо из-под носа добычу, особенно если им всыпали по первое число.

Меня разрывает от внутреннего выбора. Я боюсь за ребенка, но и, если это его отец, то мне несказанно повезло, что он нашел меня сам. Иначе бы неизвестно, как сложились бы обстоятельства. Вполне возможно, что у Назара очень куча знакомых во многих сферах власти, а это значит, что даже из органов опеки ему могут позвонить, когда ребенок окажется у них.

Но что если нет? Что если цель этого мужчины — просто выведать у меня адрес? Да, он пока не угрожает, но ведь только пока. Решение слишком тяжелое, от него жизнь маленького ребенка зависит, и, что хуже всего, я должна его принять всего за какие-то секунды.

Перехватив мой взгляд в зеркале, мужчина говорит:

— У моего сына пятнышко вот здесь на ручке, — он поднимает одну руку и пальцем указывает на место у сгиба локтя.

Я хмурюсь. Помню, что у него действительно есть небольшое родимое пятно на этом месте, но ведь этот факт тоже ни о чем не говорит, его мог знать и посторонний.

— Как зовут малыша?

— Платон, — без колебаний отвечает незнакомец.

Платон. Наконец-то я хотя бы узнала имя ребенка, которого спасла…

— А вас как зовут?

— Марат.

— Где его мама?

— Тебе не кажется, что для посторонней девчонки ты задаешь слишком много вопросов? — раздраженно спрашивает мужчина, снова пронзая меня взглядом через зеркало.

Но я теряться не собираюсь, иду в наступление сразу же:

— Если бы не я, ваш ребенок бы погиб! — выпаливаю резко, — Я лишь хочу выяснить, как так случилось, что Платон оказался в мусорном баке, выброшенный как какой-то ненужный мусор! Вы хоть представляете, Марат, что бы с ним стало, если бы я не проходила тогда мимо? Суббота, семь утра! Он бы замерз прямо там!

Мужчина поджимает губы. Мы останавливаемся на светофоре, и Марат трет переносицу пальцами. В этом жесте столько усталости, но сейчас он хотя бы не взвинчен. Видимо новость о том,