Не той выдуманной картинки, что стояла перед глазами, когда я представляла себе очередной отпуск, хотелось просто прожить остаток курортных дней, наслаждаясь близостью того, кто сидел напротив и улыбался так, будто ничего не случилось.

— Вот и не надо от меня бегать,— продолжил Игорь, разомкнув наши руки и принявшись за яичницу. — Ты так и не расскажешь, что на тебя нашло? Неприятности дома ведь ни при чём?

Я хотела ответить как есть, и всё же когда вопрос был задан, испытала страх. Я вдруг поняла, что если скажу о предложении Нади, то придётся рассказать и о том, что приняла его. Можно оправдывать себя, но факт некрасивый, и чем больше я о нём думала, тем яснее понимала, что поторопилась с согласием.

Деньги — вещь полезная, а курортный знакомый забудется через пару месяцев по возвращении. Вначале я буду тосковать, вспоминать о его руках и губах, пересматривая совместный селфи, а потом всё обрастёт паутиной и забудется. Появятся новые кавалеры, будет иначе, более прагматично и менее чувственно, но будет.

Эти мысли прокрутились в голове за мгновение до того, как я улыбнулась и ответила:

— Мне показалось, что я к тебе стала слишком привязываться. Вот и решила проверить разлукой. Разобраться в себе.

— Разобралась?

— Да. Так и есть.

Я смотрела на него не отрываясь, а Игорь ел яичницу и хмурился, глядя в сторону.

— Разве это плохо? — произнёс он наконец так, будто я сказала несусветную глупость.

— Для курортного романа, да, — улыбнулась я, понимая, что больше мне кусок в горло не полезет. И кофе приобрёл привкус невыплаканных слёз.

Так смешно! Взрослая тётка вдруг влюбилась в того, с кем через несколько дней расстанется навсегда.

Я вдруг поняла, что Надя и не собирается платить мне полмиллиона, потому что Игорь не из тех, кто позволит собой рулить. Он либо женится на ней из меркантильных соображений, либо нет, и я к этому руку не приложу при всём желании.

— А ты не смотри на роман, как на курортный. Я хочу продолжить наше знакомство, Диана, и если ты не против, а ты не против, то нам предстоит ещё много дней и ночей. Хотя я не верю в то, что узнать друг друга можно, только прожив несколько лет вместе. Человек всегда чувствует родственную душу. Или её отсутствие.

Я снова улыбнулась, а на душе сделалось легко. Ведь прав он, сто тысяч раз прав!

— Пойдём на море, — предложила я так, словно мы ещё накануне обсудили планы на сегодня.

— Ты читаешь мои мысли. И ещё я хочу, чтобы ты показала мне Анталию.

Мы разговаривали об этом пару дней назад, когда я рассказывала, что люблю бродить по узким каменным улочкам пешком. Не там, где проходят большинство туристических маршрутов, хотя нет, и там тоже.

Это напоминает карнавал жизни, гимн солнцу, морю и любви, что рождается здесь и иногда умирает тут же. Но мы все смертны, так стоит ли печалиться? Разве некоторым чувствам лучше было и вовсе не возникать, а погибнуть в зачатке? Нет, я так не думала.

— Договорились, только потом не ной, что устал.

— Разве я похож на того, кто ноет? Нет, я отомщу тебе позже, когда будем бродить около водопадов Исландии.

Услышав, что Игорь снова заговорил о совместной поездке, я воспрянула духом. Даже если этому не бывать, приятно слышать, что у нас есть общие планы.

А о разговоре с Надей я расскажу позже. Потом, когда будет время.

Игорь

Мой отец, сколько я себя помню, активно исповедовал одну и ту же позицию: нельзя доверять женщине.

— Даже моей матери? — как-то спросил я, будучи подростком. Она всегда казалась мне воплощением свободной от предрассудков, сильной и гордой.

— Особенно твоей матери, — мрачно ответил отец. — Умная женщина ещё хуже глупой, потому что последняя вся как на ладони. А умная себе на уме. Никогда не поймёшь, что ты уже вычеркнут из зоны её интересов.

— Так зачем же ты выбрал умную?

— Шутка в том, сын, что вначале и не поймёшь, кто из баб кто, а потом уже поздно.

И вот сейчас, когда передо мной сидела, сложив нога на ногу, совсем другая Надя, этот разговор всплыл в памяти. Куда делась её кукольность, которую так пестовали родичи, вкладывая силы и средства?! Нет, сейчас передо мной была хитрая стерва, готовая на всё, чтобы вырваться на свободу. Так как она её понимала.

— Это неплохой вариант, подумай! Я бы сама не стала тебя уговаривать, а нашла кого посговорчивее, да времени нет, — Надя привычно скривила губы. Она всегда делала так, когда что-то ей не нравилось, да возмущаться было не с руки.

— Зачем ты снова мне это говоришь? — спросил я, отойдя к двери. Припёрлась в мой номер, чтобы портить такой чудный вечер, который я планировал посвятить другой, и теперь утомляет ненужным разговором. Всё равно к согласию не придём!

— Хочу, чтобы ты понял, что именно я тебе предлагаю, — тихо ответила она, вдруг испугавшись, что я сейчас сбегу. Кстати, неплохая мысль!

— Я понял, но ошейник на себя надевать не хочу, ищи другого.

— Я не буду тебе докучать.

Наверное, это был её главный аргумент, осталось пустить в ход выражение глаз, как у побитой собаки, и слёзы. Может, на худой конец, истерику.

— Ты мне уже докучаешь, пойми!

Всё, моё терпение лопнуло. С Надей нельзя обходиться по-доброму, потому как вежливость она принимает за слабость и готовность к компромиссу.

— У меня другая женщина, и я намерен связать свою судьбу с ней.

Скажи я, что мы с Дианой пока не загадываем о будущем, а просто наслаждаемся морем и друг другом, Надя бы не поняла и принялась уверять, что фиктивный брак этому не помеха. Нет, надо жёстко и чётко расставить всё по местам, прав отец, плохие новости надо рубить сплеча, а не отрезать хвост собаке по частям, причиняя боль и одновременно давая надежду.

Вот и сейчас, услышав о Диане, в глазах девушки вспыхнул злорадный огонёк.

— Она старше меня, не такая красивая, потасканная.

— Ещё одно подобное слово, и я