Я выдохнула так, будто с плеч свалилась огромная тяжесть.

— Слава Богу… — пробормотала я, невольно улыбаясь.

Два дня.

Два дня свободы.

Два дня без этих их взглядов, ухмылок и тяжёлого напряжения в воздухе.

Казалось, даже снег стал белее, а воздух — чище.

— Радуйся-радуйся, — фыркнула Милана, поправляя шапку. — А то Анастасия Сергеевна работу тебе найдёт. Сама понимаешь, чем меньше народу, тем больше дел.

Я закатила глаза, но ничего не ответила.

Милана права — без гостей здесь всё равно не расслабишься.

Даже когда эти «особенные» гости уезжают, работы хватает.

В кухне уже вовсю кипела утренняя жизнь.

Пахло кофе, жареным мясом и свежеиспечённым хлебом. Повар Василий громко отдавал указания помощникам, а официантки бегали с подносами и списками заказов.

— Маша! — раздался голос Анастасии Сергеевны.

Я вздрогнула и обернулась.

Начальница стояла на пороге обеденного зала, скрестив руки на груди.

Она выглядела, как всегда, строго — волосы собраны в идеальный пучок, взгляд цепкий и придирчивый. Однако не такая, как вчера в бане. У меня до сих пор ее старый образ перед глазам.

— Доброе утро, — пробормотала я, схватив тряпку и направляясь к столам.

— Утро уже давно не доброе, — бросила она, подходя ближе. — Я слышала, что вчера ты была в центре внимания.

Я промолчала, сосредоточившись на протирании стола.

Вот блин, укуси меня шмель!

— Глупая ты, Маша, — продолжила она, глядя на меня с каким-то странным разочарованием. — Не умеешь ты своей красотой пользоваться.

Я замерла на секунду, но продолжила водить тряпкой по поверхности, притворяясь, что не слышу её слов.

— Умнее бы была, — Анастасия Сергеевна вздохнула, будто ей меня жаль. — Могла бы свою судьбу устроить. Алиев, например, человек уважаемый. Солидный. Бандит, но это ничего.

— Мне это не нужно, — выпалила я, стараясь говорить спокойно, но в голосе всё равно прорвалась нотка раздражения.

Бандит... Еще с криминалом мне связываться не хватало. Он же с собой оружие носит, и не то, которое для охоты.

— Пока ты молода и красива, надо, — отрезала она, пронзая меня взглядом.

Я как вкопанная застыла.

Тряпка остановилась в руках, а пальцы сжали её так крепко, так крепко.

— Что? — я всё же подняла на неё глаза.

Решилась.

— Что слышала, — произнесла она уже тише, но с тем же твёрдым выражением лица. — Женская красота не вечна, Маша. Пока ты можешь, используй её. Не будь дурой.

Я молча смотрела на неё, не зная, что ответить.

Что сказать? Не надо мне этого.

Её слова звенели в ушах, будто удар колокола: «Пока ты молода и красива, надо…».

Словно это было единственное, что во мне есть ценного.

Словно все мои мечты, мои планы на учёбу, мои стремления — это пустое место по сравнению с этим.

Я отвернулась и снова принялась тереть стол, хотя он и так уже блестел.

— Подумай об этом, — добавила Анастасия Сергеевна, уходя прочь.

Я осталась одна в пустом зале.

И что мне делать предлагает? В койку к нему прыгать?

Ну уж нет.

Глава 18

Маша

День тянулся как вечность.

Снег падал огромными хлопьями, завораживающе кружась за окном, но мне было не до этого.

Я пыталась сосредоточиться на работе: вытирала стойки, носила посуду на кухню, а потом снова вытирала столы.

Всё, чтобы не думать.

Но мысли упрямо возвращались.

К Дамиру.

Я не могла понять, почему этот человек так прочно застрял у меня в голове.

Его резкие слова, холодные глаза, как будто видящие меня насквозь, и странная забота, которая то раздражала, то пугала.

Почему мне не было всё равно?

— Глупости, — пробормотала я себе под нос, стряхивая невидимые крошки с идеально чистого стола.

Я пыталась убедить себя, что это просто страх.

Но с каждой минутой это ощущение становилось всё более тягучим и необъяснимым.

Думала ли я о нём или о том, что его сейчас нет рядом? Даже как выразиться, чтобы это не было бредом – не знаю как.

Я облокотилась на стойку, пытаясь взять себя в руки.

«Ну и дура ты, Маша, — мысленно ругала себя. — Это всё из-за того, что он так громко заявляет свои права. В следующий раз просто держись подальше».

Но образ его лица, уверенного и одновременно спокойного, всё равно всплывал в памяти.

Чтобы сбросить это странное ощущение, я начала вспоминать Андрея.

Вот где был настоящий кошмар.

Его голос, полный угроз, как он пытался схватить меня, а потом эти его глупые слова о любви.

Дурак. Любовь у него, видите ли, — подумала я. — Для него всё сводится к одному и тому же. Власть, постель, сила. Почему мужчины такие? Ну почему, а?

Я снова взяла тряпку и начала протирать стойку, хотя она уже блестела от чистоты. Что со мной, а?

— Маша, — раздался глубокий голос у меня за спиной.

Я вздрогнула, выронив тряпку, и резко обернулась.

Сердце стучало как сумасшедшее, а ладони мгновенно стали влажными.

Передо мной стоял не Дамир.

Это был его друг.

Тот самый, который был любовником нашей начальницы, Анастасии Сергеевны. Высокий, с широкой грудью, с ухмылкой.

— Ты что, оглохла? — спросил он с ленивой усмешкой, опираясь на стойку.

— Простите, не услышала, — пробормотала я, делая шаг назад.

Уйди. Что надо-то тебе?

— Конечно, не услышала, — продолжил он, глядя на меня так, будто я была интересным экспонатом в музее. — Ты ведь такая занятная.

Его взгляд был неприятным, и я не могла отвести глаз.

— Чем могу помочь? — спросила я, пытаясь сохранить спокойствие.

— Помочь? — он усмехнулся, наклоняясь чуть ближе. — С тобой надо не помогать, с тобой надо работать.

— Не понимаю, о чём вы, — отрезала я, но голос предательски дрогнул.

— Да ладно тебе, Маша, — он выпрямился и сложил руки на груди. — Ты ведь не глупая. Должна понимать, как устроен этот мир.

— Оставьте меня в покое, — выпалила я, чувствуя, как сердце забилось ещё сильнее.

— Спокойно, девочка, — он насмешливо улыбнулся, — ты слишком уж нервная, для той, кто ночует в доме у моего друга. Просто подумай: что ты хочешь