Бай Мурзаева
Травница для Повелителя теней
Глава 1. Травница
Воздух в хижине был густым от запаха сушеного дымника и перцовой мяты. Я растирала в ступке сушеные коренья, мелкая пыль щекотала ноздри. Раз-два. Раз-два. Монотонный ритм укачивал, почти заглушая тревогу, что вечно клубком змеился под ребрами.
Эти руки, привыкшие к работе, теперь были моими.
Два года. Уже два года, как я проснулась в этом теле — в хижине на отшибе деревни, с обрывками чужих воспоминаний. Лиана, местная травница, умерла от лихорадки.
А я, Алина, фармацевт из современного мира, где по большей части лечили таблетками, заняла ее место.
Мои пальцы потянулись к толстой пряди волос, выбившейся из-под платка. Я намотала ее на палец. Коричневый свет уже плохо скрывал пробивающиеся зеленые пряди.
Корни отросли родным теперь для меня цветом, зеленым. Знак редкой магии, шептали обрывки памяти Лианы. Притом у самой Лианы не было магии. Магии, которая давно потеряна в этом мире, она очень редкая. Если об этом узнают, то меня отведут к императору и отправят в элитную школу магов. Но на деле вся элитность этой школы шелуха, по слухам, там дрессируют верных солдат, которые теряют право распоряжаться своей жизнью. Они становятся тенью своего хозяина.
Для меня, выросшей в мире, где право выбора было чем-то само собой разумеющимся, нет судьбы страшнее. Они отнимут не просто жизнь — они отнимут мое внутреннее «я».
Потому платок не снимался никогда и красила волосы травяным составом в коричневый.
Раздался скрип двери. Я вздрогнула, судорожно сжав ступку. На пороге стояла Мирэна, жена лесника, с бледным, полным беспокойства лицом.
— Лиана, прости, что так поздно Тихону хуже стало. Температура, бредит, рана воспалилась... — она сжимала в руках узелок с едой, — их обычную плату.
— Сейчас, — мой голос прозвучал спокойно, хотя внутри я занервничала.
Я отложила ступку, взяла с полки готовую мазь на основе коры ивняка и меда и небольшую связку сушеных трав для жаропонижающего отвара. Действовала на автомате. Диагноз был ясен еще вчера: заражение. В моем мире ему врач прописал бы курс антибиотиков, а здесь я могу дать лишь травы и надеяться на память травницы Лианы.
Передавая сверток Мирэне, я почувствовала, как ее пальцы дрожат.
— Каждые три часа промывай отваром ромашки и наноси мазь. Отвар из этих трав давай пить, как немного остынет. Завтра с утра зайду, посмотрю его.
Она кивнула, судорожно поблагодарила и выскользнула в наступающие сумерки. Дверь захлопнулась, оставив меня вновь наедине с треском поленьев в очаге и гулкой тишиной.
Я подошла к маленькому окошку, отодвинула ставень. Деревня засыпала, только луна, холодная и круглая, бросала синеватый свет на крыши.
Пора нанести смесь на волосы, окрасить их в коричневый цвет, и некоторое время можно будет забыть о платке.
Странно, от деревьев веяло тревогой, травы за окном роптали, словно предостерегая меня.
И тут же, в тишине, я услышала далекий, приглушенный топот. Не разрозненный, как у скотины или запоздалых односельчан. А ровный, железный, сливающийся в единый гул. Ритмичный стук, от которого по земле, казалось, шла мелкая дрожь.
Лошади. Много лошадей. И ехали они сюда.
Ледяная игла страха прошла по спине. Никто в деревне не имел лошадей, кроме старосты, да и то одной. Это были чужаки.
Я метнулась к двери, опустила тяжелый засов.
Сердце колотилось где-то в горле. Мозг лихорадочно искал варианты. Бежать? Но куда? В лес, ночью? Я знала каждую тропинку, но они наверняка окружают деревню. Обо мне узнали? Или кто-то в деревне заметил мои волосы?
Топот нарастал, превращаясь в грохот. Послышались крики, испуганный лай собак. А потом — первый звук металла. Резкий, холодный лязг, от которого кровь стынет в жилах. Удар меча о щит? Или о двери?
Я прижалась к стене у окна, стараясь слиться со стеной. Сквозь щель увидела мелькающие тени всадников на разгоряченных конях. Они были в темных доспехах, с головы до ног.
Крики стихли, сменившись приглушенными рыданиями и отрывистыми, чужими командами.
Топот нескольких коней отделился от общего гула и направился прямо к моей хижине.
Я отшатнулась от окна, озираясь в поисках оружия, какого угодно. В руках оказался тяжелый пестик для трав. Смешно.
Дверь содрогнулась от мощного удара. Деревянный засов затрещал.
— Открывай! — прорычал хриплый голос.
Второй удар. Засов лопнул с сухим треском. Дверь распахнулась, ударившись о стену. На пороге, заполняя собой все пространство, стояли двое воинов в темных доспехах. Их лица скрывали шлемы, оставляя лишь прорези для глаз.
Я отступила, прижимая к груди бесполезный пестик.
Один из них шагнул внутрь, его взгляд скользнул по полкам с травами, по скромной утвари, и, наконец, уперся в меня.
— Травница? — его голос был глухим, лишенным всяких интонаций.
Я не смогла издать ни звука, лишь кивнула.
Второй солдат, что-то крикнул на улицу. Они расступились.
И в проеме двери появился Он.
Он был выше солдат, шире в плечах. На нем не было тяжелых лат, только черные, облегающие одежды. Но именно от него исходила та сила, что заставляла воздух сгущаться. Наполняя помещение гнетущей аурой. Тени зашевелились.
Повелитель теней, карающая длань императора. О нём лишь шепотом говорили, боясь привлечь его внимание.
Вошел без спешки, словно входя в собственную кладовую. Волосы были переплетены и убраны в хвост на затылке, открывая выбритую часть за ушами. Его взгляд, темный и пронзительный, как сталь, медленным, оценивающим движением обошел хижину, а затем остановился на мне.
Он смотрел так, будто видел меня насквозь.
Глава 2. Сделка
Его губы тронула едва заметная усмешка. Холодная, от которой по спине пробежали мурашки. Голос был тихим, но прозвучал громче любого крика, заполняя собой все пространство хижины.
— Мы обшарили все окрестные деревни. Ты ближайшая травница, у которой хватит навыков сделать то, что мне нужно. — его взгляд зацепился за мой платок, — мне нужны сильные обезболивающие.
Ближайшая травница... Значит, это не из-за магии? Это понимание не принесло особой уверенности.
— У меня есть одна готовая баночка, её хватит на два раза.
Подбежав к полочкам, достала нужную баночку дрожащими пальцами. Хоть бы ему этого хватило, пусть забирают и уходят.
Я медленно протянула ему маленькую склянку. Он взял ее, и его пальцы на миг сомкнулись вокруг моих. Его прикосновение
