— Раду! — продолжал звать его Мехмед. — Я знаю, что ты не появлялся в казарме! Ты здесь! Прошу, давай поговорим! Раду!..

Эта пытка продолжалась около часа, пока дворцовый лекарь не вышел в сад, и не уговорил султана Мехмеда вернуться. К тому моменту тот уже всерьёз хромал. Неужели рана была такой глубокой?..

Раду, вопреки здравому смыслу, почувствовал себя никчемно. Это ведь он ранил Мехмеда — а теперь ещё и заставил бродить по саду больным.

Он всё никак не мог понять, откуда взялось это странное навязчивое чувство вины, словно он только что совершил что-то несправедливое.

Он определённо не был готов к тому, что станет сочувствовать человеку, который должен был вызывать лишь отвращение.

Он перевёл взгляд на серебряный резной поднос, оставленный посреди травы. Плов уже давно остыл, но одного взгляда в сторону пиалы хватало, чтобы снова оказаться на грани обморока. Стражники всё ещё патрулировали аллею, несмотря на наступление ночи, но в темноте вполне можно было рискнуть спуститься и хотя бы сделать несколько глотков чая. Вот только, поступив таким образом, Раду явно дал бы понять, что он всё ещё в саду. К тому же, охрана наверняка просматривала то место, где султан оставил еду — возможно, это была искусная приманка.

Раду подавил боль в животе, зажимая поясницу рукой. Перед глазами было темно, а сам он едва удерживался на дереве. Всё вокруг слегка кружилось и плыло, а голову объял жар.

Он не знал, сколько времени прошло, прежде чем лица его коснулся прохладный ветер с моря, принося желанное облегчение. Ещё немного — и он сдался бы, но, казалось, сама ночь помогла ему справиться.

А ближе к утру пошёл дождь, и в темноте и слякоти ему наконец удалось проскользнуть мимо охранников.

В такой час город спал, а потому ему не составило труда добраться до казармы и, убедившись, что все спят, раздобыть одежду. Раду не собирался идти в свою комнату, поскольку догадывался, что там его могли ждать — вместо этого он забрал чей-то комплект, сушившийся на верёвках во дворе.

Передвигаясь бесшумно, он так же легко проскользнул в купальню и, спрятав вещи, нырнул в прохладную чистую воду. Жар понемногу проходил, а голова прояснялась. Дождь так и не позволил ему снять полностью последствия солнечного удара, но теперь ему определённо полегчало.

Раду выбрался из купальни, пытаясь придумать, где бы он мог переждать следующий день. Если уж он и собирался бежать из города, делать это нужно было с особенной осторожностью, потому что у ворот Эдирне наверняка уже предупредили стражу и присматривались ко всем, кто покидал город в одиночку.

— Раду?.. — неожиданно отвлёк его от размышлений удивлённый голос Халкокондила. Раду, едва успевший натянуть одежду, застыл, понимая, что один из янычар действительно застал его врасплох.

К счастью, похоже, он был здесь один и не торопился звать стражу.

— Мы весь день ломали голову, где тебя носило вчера, — Халкокондил прищурился, — говорят, ты так и не вернулся после банкета? Где ты был?

— Во дворце, — Раду небрежно повёл плечами. Похоже, его побратим понятия не имел о том, что произошло — и это, вероятно, было к лучшему. Могла ли ситуация быть менее опасной, чем он себе вообразил?

— Вот как, — Халкокондил кивнул. — Халил-паша посылал за тобой вчера вечером, тебе бы найти его. Похоже, это что-то срочное.

— Халил-паша? — Раду нахмурился. — Он в порядке?

— Говорят, его пытались отравить, — Халкокондил фыркнул. — Это ты или я провёл весь день во дворце? Ты, что же, ничего не знаешь?

— Знаю лишь немногое, — Раду решил играть до конца. Он никогда не отличался особой откровенностью, так что едва ли кто-то мог бы его упрекнуть в утаивании фактов. — Ещё на банкете позапрошлой ночью Халил-паша занемог. Я был с ним рядом, но затем мне пришлось остаться на празднике. С тех пор я с ним так и не виделся.

— Плохи дела, — Халкокондил понизил голос, — говорят, он не угодил новому султану. Если Халил-паша останется в Эдирне, едва ли его ждёт что-то хорошее в будущем, и он потянет на дно с собой всех, кто к нему приближён. Держись от него подальше.

Раду кивнул, с трудом натягивая благодарную улыбку. Уже второй человек предупреждал его о том, что ему стоит отступиться от Халил-паши. Не то, чтобы он был особенно близок с наставником — но факт того, что даже слепому было ясно, что дни власти Халил-паши сочтены, не мог не тревожить.

У Халил-паши не осталось союзников — кому в такой момент могло понадобиться его отравить? Неужели это было дело рук Мехмеда? Но зачем ему это, если он и так был в выигрышном положении?

— Я сегодня собираюсь к реке Мерич, — между тем, продолжал болтать Халкокондил, — говорят, там из-за дождя размыло берег и некоторые лодки посносило. Если хочешь и дальше скрываться от Халил-паши, можем отправиться вместе. Вечером скажем Силадхару, что ты вызвался мне помочь — он не станет спрашивать о причинах, он не глуп, всё поймёт.

— Спасибо, — Раду не верил своим ушам. Только что Халкокондил сам предложил ему помочь покинуть Эдирне, даже не догадываясь об этом. С ним Раду было бы намного проще пройти городскую стражу, а затем при удобной возможности он бы отвлёк Халкокондила и сплавился ниже по реке, где его точно никто не станет искать.

Видимо, что-то в выражении его лица удивило Халкокондила, потому что тот решил над ним подшутить:

— Эй, принц Раду, не потому ли твои глаза так сияют, что ты жаждешь остаться со мною наедине? Представь: только я и ты, вокруг никого…

— …только цапли да змеи, — продолжил Раду, отшучиваясь, однако на долю секунды ему стало неуютно.

Халкокондил не сказал ему ничего нового, однако на этот раз его слова попали прямо в цель.

Раду впервые задумался о том, что, возможно, некоторые люди видят в нём вовсе не юношу-янычара, искусного в бою.

Случай во дворце потряс его бесстыдством, и теперь он испытывал смешанные чувства от вполне привычного юмора.

— Что-то не так? — Халкокондил нахмурился. Похоже, он наблюдал за ним всё это время — вероятно, ему несложно было заметить, как Раду встревожен.

— Всё хорошо… задумался кое о чём, — Раду решил ничего не объяснять.

Однако позже, когда они уже проехали городские ворота и оказались