— Ах, сынок! — Старик всплеснул руками. — Ты не поверишь! Я сумел добиться правды! Мои деньги не только не пропали, но и приумножились!

Адриан и Анжелика переглянулись. Они в последние дни перебивались с хлеба на воду.

— Дашь взаймы? — заинтересовался Адриан.

— Не поверишь, не могу, — заявил старый пройдоха. — У меня ни сантима лишнего! Все в деле!

Адриан захохотал, а в сердце Анжелики впервые за многие месяцы поселилось чувство глубокого покоя. Тирания кончилась. Каждый день новой революции, теперь уже неподдельной, обещал им только хорошее.

Все доброе и впрямь возвращалось так же стремительно, как прорастает весенняя трава. Адриан, за почти полным неимением денег так и не сменивший мундира жандарма на штатское платье, быстро навел в квартале порядок. Банды юношей из разряда золотой молодежи, забавлявшиеся тем, что забивали дубинками бывших активистов, обходили их район стороной. Адриан знал, что сказать таким людям.

В тот день, когда он принес первые комиссионные, она поставила вопрос о немедленной покупке штатского платья. Анжелика приготовилась отправить мундир в утиль и обнаружила в кармане мятый конверт на ее имя.

— Что это? — охнула она.

Адриан хлопнул себя по лбу.

— Прости. Это тебе от мсье Кабаррюса. По всей Франции за тобой гонялся, чтоб отдать. А как от сердца отлегло, так и забыл.

Анжелика нетерпеливо вскрыла конверт и обмерла.

— Что там? — встревожился Адриан.

Она всхлипнула. Мсье Кабаррюс сообщал, что дело ее отца пересмотрено. Церковь признала его невиновным. Потом отец Жан, живущий в Коронье, сознался в лжи во спасение. Амбруаз Беро вовсе не завещал дочери послушания в монастыре.

— Бог мой! Мы можем обвенчаться! — взвизгнула она и кинулась Адриану на шею. — Смотри!

Адриан схватил письмо, пробежал глазами, рассмеялся и заявил:

— Знаешь что, Анжелика Беро, я тебя не отпущу, даже если весь мир сочтет, что я женился на приданом!