– Я останусь, если здесь будете вы.

Охинуа недовольно нахмурила брови, и графиня лукаво рассмеялась.

Услышав смех, Миллисент обернулась и заметила графиню в обществе негритянки. Как обычно, старухи о чем-то спорили.

– Они обе скорее умрут, чем уступят друг другу, но старые ворчуньи стали настоящими подругами, – сказал Лайон, проследив глазами за взглядом Миллисент. Он отложил трость и присел на ближайшую каменную скамью. – Могу я теперь подержать малышку?

Миллисент улыбнулась и передала ребенка мужу, присев рядом с ним. Низко над крышей носились ласточки. Леди Эйтон окинула взглядом тропинку, ведущую в Гроув, где когда-то жили рабы. Уцелевшие от огня хижины пришлось снести. Выше на берегу реки уже начали строить новые домики. Конюшня почти не пострадала от пожара, а сгоревшие денники быстро удалось отстроить.

«Как меняется жизнь», – подумала Миллисент.

На ветвях деревьев набухли почки, показались крохотные цветочные бутоны, поля зазеленели, а вдоль стены и садовых дорожек расцвели бледно-желтые нарциссы. Кругом царили веселье и радость. Мелбери-Холл снова ожил.

Миллисент оглянулась на мужа. Маленькая головка Джозефины уютно покоилась у него на груди. Лайон нежно погладил малышку по спине и посмотрел на жену. Его голубые глаза светились любовью.

– Через год в это же время я буду держать на руках двоих малышей.

– Кто бы мог себе представить такое? – с улыбкой прошептала Миллисент. – Вот ведь как бывает, когда сбываются мечты…