Миссис Маккаррен рассмеялась:
– В таком случае вы можете восстанавливать свои силы здесь, если пообещаете больше не носить кофе, подносы с завтраками или тяжелые документы.
– Клянусь, – приложив руку к сердцу, пообещал мистер Хабернети и, попятившись, вышел из кабинета.
– Чем ты занимаешься?
– Да, по существу, ничем, – проворчал Шеймус, продолжая что-то читать. – Разве у тебя нет материала для дешифровки?
– Нет. – Джульет вздохнула. – Честно говоря, мне иногда хочется, чтобы французы не были такими тупыми и поставили передо мной по-настоящему трудную задачу.
– Угу – Шеймус ее почти не слушал.
– А у тебя когда-нибудь возникает такое желание? – задумчиво спросила Джульет, обращаясь скорее к самой себе, а не к нему.
– Почему бы тебе не поработать над одной из твоих математических теорий? – предложил Шеймус, чтобы она оставила его в покое.
– Я тружусь над новой теорией. – Джульет подошла к нему сзади и начала перебирать его волосы. Как раз в этот момент Шеймус натолкнулся на интересный материал в газете, которую читал.
– Ты знаком с работами Паскаля?
– Не сейчас, Джульет. – Он стряхнул с себя ее руку. Они оба знали, что ее рассуждения о математике поднимают в нем эротическое настроение.
– Это был французский математик, основавший…
– Не сейчас. – Шеймус с сильно бьющимся от возбуждения сердцем продолжал читать.
– Что-то нашел? – спросила Джульет, догадавшись об этом по его тону.
– Дай мне листок бумаги и карандаш. – Он знал, что они на пороге открытия и жена простит его грубость.
– Вот, возьми. – Джульет отступила назад, чтобы не мешать ему. Она верила в его способность к дешифровке и знала, что он обратится к ней, если потребуется помощь.
Шеймус четыре раза перечитал статью, и ему стала понятна система кода. Но когда он выписывал слова, кровь отлила от его лица, и оно стало белым как бумага, которую дала ему жена.
– Дорогая, – спросил он, моля Бога, чтобы это оказалось ошибкой, – кто произносит речь в палате лордов следующую пятницу?
– Не делай вид, что ты не знаешь, Шеймус. Ты прекрасно видел, что в повестке дня указано обращение к парламенту Йена Сент-Джона. Он работает над речью уже несколько недель. – Она взглянула на мужа, и у нее перехватило дыхание. – Почему ты спрашиваешь?
– Потому что, – Шеймус посмотрел ей в глаза, – французы только что предложили тысячу фунтов за его убийство.
