Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 138

Пещера, в которой они остановились, представляла собой небольшое, вытянутое пространство, укрытое каменным козырьком. Они выбрали именно ее по двум причинам. Во-первых, она оказалась свободной, что было немаловажно, учитывая ночные повадки некоторых животных, обитавших в этой местности. Во-вторых, в ней было сухо.

Мак-Хью отказался последовать за Милли в глубь пещеры. Харрисон разнуздал жеребца и позволил ему остаться у входа. Но вскоре, когда Мэри Роуз развела костер из сучьев и веток, собранных Харрисоном, конь передумал и отправился вслед за кобылой. Перед этим Макдональд в течение десяти минут безуспешно пытался зажечь сырой хворост, но Мэри Роуз добилась успеха, составив сучья и ветки пирамидой и использовав для растопки найденные ею в пещере сухие листья.

Харрисон тщательно обтер лошадей, затем набрал воды в импровизированное ведро, которое сделал из предусмотрительно захваченного с собой куска холста, и напоил сначала Милли, а потом Мак-Хью. Тем временем Мэри Роуз высушила, насколько это было возможно, постельные принадлежности и устроила две постели.

Харрисон собирался лечь с противоположной стороны, но решил не спорить, понимая, что девушка права – если они не хотят замерзнуть ночью, им придется согревать друг друга.

Сняв обувь, девушка отошла от костра, вытащила из-за пояса юбки револьвер и сунула его под свое одеяло.

Харрисон остановился у огня, пытаясь согреться.

– Вам часто приходилось ночевать в лесу? – спросил он.

– Нет.

– Вы ведете себя так, словно для вас это привычное дело.

– Я предпочитаю спать дома, но если надо переночевать в лесу И не замерзнуть, нетрудно сообразить, что надо делать.

– Вы не очень-то изнеженная.

– О Господи. А что, по-вашему, я должна быть такой?

Харрисон покачал головой. Мэри Роуз был непонятен мир, в котором он жил, – мир, в котором женщины падали в обморок по любому ничтожному поводу, а репутацию человека могли разрушить самые никчемные сплетни. Разумеется, стандарты поведения в английском обществе были продиктованы не кем иным, как королевой Викторией, сделавшей особый акцент на таких нюансах, как необходимость тщательно обдумывать каждый свой шаг, здравомыслие и осторожность. Но если сама она продемонстрировала всему миру умение мыслить оригинально и независимо, то английские женщины, с которыми Харрисону доводилось общаться, даже в таких мелочах, как развлечения, зависели от других людей.

Знакомство с Мэри Роуз Клэйборн для Харрисона было равносильно струе свежего воздуха в душной комнате. До сего дня он не верил, что девушка может позаботиться о себе, но сейчас он понял, что многие его представления о ней были ошибочными.

До Харрисона стало доходить, что, вероятно, здравый смысл был свойствен ей в гораздо большей степени, чем он думал.

Между тем Мэри Роуз принялась раздеваться. У Харрисона едва не подкосились колени. Неужели девушка настолько наивна, что не понимает самых простых вещей?

– Ради всего святого, что вы делаете?

– Раздеваюсь. А что?

– Наденьте сейчас же блузку.

Мэри Роуз не обратила на его слова ни малейшего внимания. Сняв одежду, она наклонилась и принялась стаскивать с себя носки, стоя на одеяле, чтобы не испачкать ноги.

Вскоре она выпрямилась и с улыбкой посмотрела на Макдональда.

Ей показалось, что взгляд Харрисона прикован к ее медальону.

– Красивый, правда? – сказала она.

– Что?

– Медальон. Я думала, вы смотрите на него.

– Да, – солгал Харрисон. – Откуда он у вас?

– Его прислала мне моя мать. Это подарок к моему шестнадцатилетию. Правда, он не открывается, но это не важно. Видите, на нем выгравирована роза?

Девушка направилась было к нему, но Харрисон жестом остановил ее.

– Мне и отсюда видно.

– Она выбрала медальон в форме сердца, потому что он символизирует нашу неразрывную связь. Разве это не чудесно? Когда-нибудь я передам этот медальон своей дочери.

– Замечательно, – заметил Харрисон. Девушка кивнула.

– Когда он на мне, – объяснила она, – мне кажется, что я ближе к маме. Поэтому я ношу его постоянно.

Похлопав ладонью по медальону, она тихонько вздохнула и, протянув руку над костром, передала Харрисону свои носки.

– Посушите их над огнем, пожалуйста. Они только немножко отсырели.

Макдональд с радостью взялся выполнять ее просьбу, думая, что девушка хочет освободить себе руки, чтобы надеть блузку.

– Не стойте так близко к огню, Харрисон. Если вы их сожжете, Трэвис будет вне себя.

– Вы носите носки брата?

Макдональд не знал, что ему делать – смеяться или просто удивляться. Мэри Роуз улыбнулась ему, развязывая тесемку у себя на шее. Харрисон приковался взглядом к выступу скалы у нее над головой, стараясь не думать, что скрывалось под белой шелковистой тканью. При каждом движении девушки Макдональд поневоле отмечал, как колышутся ее налитые груди. Он покрылся холодным потом.

– Только в тех случаях, когда мне удается незаметно снять их с веревки, – сказала Мэри Роуз.

– Что вам удается снять с веревки?

– Носки.

– У вас что, нет своих носков?

– Конечно, есть. Но носки братьев потолще. А уж как они выглядят со стороны – это меня не волнует. И потом, я надеваю их только под сапоги, так что их все равно никто не видит. Главное, ногам в них тепло.

В словах ее был практический смысл, но Харрисону почему-то все же не хотелось, чтобы она пользовалась носками какого-то мужчины. Он вовсе не возражал бы, если бы она носила его носки. Более того, ему это было бы приятно.

О Господи, кажется, ему изменяет рассудок. Харрисона так и подмывало спросить: «Ну что, добились своего?» Это Мэри Роуз была виновата в том, что он потерял привычное хладнокровие – каждое ее движение словно туманило его мозг.

– Наденьте сейчас же блузку! – рявкнул он.

Девушка снова не обратила на его слова никакого внимания. Распустив волосы, чтобы их легче было просушить, Мэри Роуз уронила на одеяло розовую ленточку и лишь после этого удостоила Харрисона ответом.

– С какой стати я буду ее надевать? Она мокрая, – напомнила она. – Ради Бога, не делайте вид, что вам хочется меня задушить. Лучше перестаньте стесняться и снимите свою одежду. А то еще заболеете, и мне придется за вами ухаживать. Думаете, мне очень хочется слушать, как вы будете хныкать и жаловаться?

Произнеся эту тираду, Мэри Роуз принялась развязывать пояс юбки. Харрисон настолько ошалел, что мгновенно перевел взгляд на огонь. Но краем глаза он все же увидел ноги Мэри Роуз – длинные, великолепной формы, словом, само совершенство.

Сколько же еще ему предстоит вытерпеть, пока не закончится эта ночь? Харрисон от души надеялся, что хуже уже не будет.

Ознакомительная версия. Доступно 25 страниц из 138