Мейбелл высунулась из окна кареты, желая узнать в чем дело, и увидела жалкое, заплаканное личико молодой служанки, за которую она заступилась перед тетей Эвелин.

— Что тебе, милая? — ласково спросила она растерявшуюся от грубости кучера девушку. Та немного приободрилась от мягкого обращения Мейбелл, и молитвенно сложив руки, принялась просить:

— Миледи, прошу вас, заберите меня с собою! Податься мне некуда, я круглая сирота, и я умру, если останусь в доме госпожи маркизы.

— Неужели тебе так плохо у моей тети? — удивилась Мейбелл, зная, что много лондонских слуг стремятся служить маркизе Честерфилд за щедрое жалование.

— Она вечно недовольна мною, миледи, и чуть что приказывает Пэту пороть меня плеткой, — снова заплакала бедняжка. — Прошу вас, примите меня на службу! Я буду все делать, что вы скажете, не попрошу денег и буду работать только за еду и за крышу над головой.

— Об оплате мы с тобою как-нибудь договоримся, — засмеялась Мейбелл, которая никогда не скупилась на жалование слугам. — Как тебя зовут, милая?

— Летиция, Летти, миледи, — обрадованно проговорила молодая служанка, поняв, что добрая молодая леди непременно возьмет ее к себе на службу.

— Хорошо, Летти, садись рядом со мною, — предложила ей Мейбелл, озабоченно глядя на спину девушки. На ней явственно снова выступала кровь. Было непонятно, как столь жестоко пострадавшая Летти нашла в себе силы остановить карету.

Прибыв в Сент-Джеймский дворец, Мейбелл первым делом распорядилась вызвать к своей новой служанке лекаря, чтобы тот смазал ее раны целебной мазью.

У Летти ничего не было с собою, поэтому Мейбелл подарила ей свое домашнее платье, две сорочки, юбку, блузку, и кое-какую мелочь вроде лент и булавок.

Оставив Летти под опекой своей дежурной горничной, Мейбелл стала расспрашивать о короле Якове, в первый раз с момента своего пребывания во дворце стремясь его увидеть. Мажордом почтительно ответил ей, что его величество сейчас совещается со своими министрами по поводу испанских дел, но она может подождать его в кабинете, куда он придет, чтобы посмотреть кое-какие документы.

Мейбелл уселась возле окна, мысленно моля бога сделать ее на этот раз как можно более убедительной перед своим венценосным любовником. От этого зависела жизнь Альфреда Эшби, а значит и ее собственная.

Ожидание затягивалось, и Мейбелл невольно посмотрела, что за бумаги лежат на столе у короля. «Как распознать ведьму по внешним признакам», — прочитала она на верхнем листе. Король Яков серьезно увлекался демонологией и собственноручно написал трактат, касающийся поимке колдунов и ведьм. Мейбелл начала читать дальше и невольный холодок пробежал по ее телу. Описание внешних признаков было таково, что получалось будто она и есть самая настоящая ведьма! Она тоже любила котов и кошек, частенько смеялась и веселилась в воскресный день, у нее были большие родинки по всему телу, и мужчин влекло к ней с неодолимой силой.

Мейбелл с испугом подумала о том, что стоит ей потерять благосклонность его величества, и ее будет ожидать участь королевы Анны Болейн, казненной по обвинению во всех мыслимых преступлениях, в том числе и в колдовстве.

Но лицо вошедшего Якова Второго, расплывшегося при виде ее в довольной улыбке, не свидетельствовало о том, что ей грозит близкая опала.

— Мейбелл, какой приятный сюрприз ты мне сделала своим приходом! — воскликнул он.

— Сир, простите меня, что я отвлекаю вас от важных государственных дел, но настойчивость моей тетушки слишком велика, — смущенно проговорила девушка.

— Пустяки, дорогая, для тебя я всегда свободен! — король сел в кресло и посадил свое сокровище к себе на колени. — Ну, что на этот раз хочет маркиза Честерфилд? Какую должность я должен предоставить ее новому сердечному другу?

— Она просит для Августина Крейца должность помощника смотрителя тауэрской тюрьмы, — как можно беззаботнее отозвалась Мейбелл. Чтобы усыпить бдительность Якова, она начала нежно проводить своими изящными пальчиками по его бровям.

— Протеже твоей тетушки хочет стать тюремщиком? — король Яков был заметно удивлен. — Зачем ему это?

Мейбелл была готова к такому вопросу. Ее отношения с королем часто напоминали ей сложную шахматную партию, в которой для победы нужно было просчитать игру на много ходов вперед. Поэтому она без запинки сказала:

— Сир, Августин Крейц — немец, и у него здесь нет семейных и дружеских связей. На всякой другой должности у него появятся завистники, которые будут вставлять ему палки в колеса, но в тауэрской тюрьме под вашим покровительством ему ничто не будет грозить.

— И обогащаться за счет узников, — закончил король Яков, и засмеялся. — Ваша тетушка, Мейбелл, даже на смертном одре будет высматривать себе подходящих молодых людей. Не знаю, должен ли я потакать ее любострастию.

— Пожалуйста, сир, — Мейбелл умоляюще посмотрела на короля. — Выполните просьбу моей тетушки.

— Для вас это так важно, Мейбелл? — Яков испытующе посмотрел на свою юную любовницу, пытаясь угадать, что кроется за ее словами.

— Сир, я наследница своей тетушки, и мне не хотелось бы ее сердить, — Мейбелл выдержала тяжелый взгляд короля и очаровательно улыбнулась ему.

Ее ответ полностью удовлетворил подозрительного монарха, и он откинулся на спинку кресла, любуясь прекрасным существом, которое держал в своих объятиях. Яков поздравил самого себя с удачным ходом, — с тех пор как он пообещал своей девочке корону, она стала заметно ласковее к нему. Скоро у него будет самая прелестная в мире молодая жена, а там, бог даст, появится наследник.

Он позвонил в колокольчик и велел вошедшему лакею вызвать к себе секретаря. Когда Яков начал диктовать спешно пришедшему секретарю указ об назначении Августина Крейца помощником смотрителя тауэрской тюрьмы, Мейбелл почувствовала, как ее захлестывает волна счастья. Оказывается, быть любовницей короля не так-то плохо для девушки, которая хочет кое-чего добиться в этом мире, а Мейбелл твердо вознамерилась обрести свое счастье вместе с любимым.

Глава 18

Мейбелл остановилась возле россыпи маргариток, звездочками белевших в густой траве, и ее сердце радостно затрепетало. Навстречу, по садовой дорожке, шел Альфред Эшби. Его лицо выражало такую безграничную любовь к ней, что девушка почувствовала себя на седьмом небе от счастья. Упоение присутствием любимого человека грозило окончательно оторвать ее от действительности, когда раздался голос ее спутника, разрушивший ее радужное настроение.

— Дорогая моя, это слишком