— Принц на моей свадьбе? — обомлел Хьюго. Ты не повредился в уме? С какой стати принц захочет присутствовать на моей свадьбе?

Сэр Чарльз покосился на Камиллу и с бесстрастным выражением лица произнес:

— Но это обычное явление, когда речь идет о герцогах.

— О герцогах! — Хьюго побледнел.

— Да, о герцогах! — ответил сэр Чарльз. — Позволь поздравить тебя, дружище. Ты теперь — его светлость герцог Алвестон, хотя и не заслуживаешь этого, черт возьми!

— Мой кузен умер? — тихо спросил Хьюго.

Сэр Чарльз кивнул.

— А его сыновья?

— Они сгорели вместе с ним, — объяснил сэр Чарльз. — В западном крыле Алвестона начался пожар. Очевидно, герцог попытался спасти сыновей, живших на втором этаже. В этот момент обвалилась крыша, и спасти их не удалось.

— Как ужасно! — прошептала Камилла.

— Да, страшная трагедия, — согласился сэр Чарльз. — Как оказалось, в поместье несколько лет не ремонтировались пожарные насосы.

— Ты хочешь сказать, что это мой кузен позволил им ржаветь? Он был настоящим скупердяем.

Господи, надо же такому случиться! Я всегда считал, что Алвестон хорошо защищен от огня.

— Как я понимаю, западное крыло спасти было нельзя, — проговорил сэр Чарльз, — но остальная часть дома осталась невредима. Регент решил, что тебе необходимо вернуться и как можно скорее заняться делами. Он уже полюбил тебя и желает танцевать на твоей свадьбе.

— Я не собираюсь откладывать свадьбу ни ради принца, ни ради других любителей потанцевать, — твердо сказал Хьюго. Он повернулся к Камилле:

— Конечно, если ты все еще хочешь выйти за меня, дорогая.

Она посмотрела на него с некоторым беспокойством.

— Может быть, ты… больше не хочешь… жениться на мне? — пробормотала она.

Он рассмеялся, его глаза заискрились.

— Ты действительно так думаешь, моя обожаемая, горячо любимая глупышка? — спросил он.

Она снова посмотрела на него, и они забыли, что не одни и что сэр Чарльз наблюдает за ними.

— Нет, — нежно ответила она. — Не думаю, что все эти… мелочи имеют для нас значение.

— Тогда давай поженимся, — сказал Хьюго Чеверли, — и я покажу тебе, счастье мое, что нет ничего на свете более важного, чем наша любовь.