— Будь моя воля, спрятал бы тебя ото всех подальше.

— Как смерть Кощееву? В яйцо, яйцо в утку, утку в зайца, зайца в ларец, ларец в хрустальный гроб и на золотую цепь…

— Отличная мысль! — подхватил Алексей. — И повыше, повыше от земли, чтобы даже никакой чемпион по баскетболу не допрыгнул.

Я только покачала головой и вздохнула. Мне нравилось, что Леха меня ревнует. После откровенно наплевательского, хамского отношения бывшего «ангела» моих девичьих грез цепкое внимание мужественного красавца чертовски льстило моему самолюбию.

Тем временем декабрь стремительно подкатывался искрящимся снежком к порогу, за которым уже топтался в ожидании следующий, новый год. На балконах ждали своего часа спутанные веревками елки, сосенки и пихты. Авоськи на форточках волшебным образом размножались, превращаясь уже в гроздья авосек, из которых торчали куриные ноги, гусиные головы, красные и розовые макушки батонов дефицитной колбасы, и даже копытца молочного поросенка. Горожане запасались продуктами и подарками.

— Хочу подарок на новый год, — сказала я.

— Вот еще! Баловство это все, — ответил Леха с серьезным видом. — Подарки — это для детишек в детском садике, ну школьникам еще можно. А мы-то люди взрослые, ни к чему нам деньгами-то сорить.

— Что⁈ — Мне почему-то стало так обидно… Я зашмыгала носом, сдерживая по-детски скорые слезы. — Жмотина!

Лешка вдруг рассмеялся и, взяв мое лицо в ладони, поцеловал покрасневшие глаза.

— Кирюша, маленькая моя, ты расстроилась, что ли? Поверила? Малышка, будет тебе подарок! Конечно будет. Не плачь, пушиночка…

Я еще пошмыгала немного и успокоилась. Я-то ему подарок заранее приготовила, еще в конце ноября, хотя в тот момент было совсем не ясно, будем ли мы с Алексеем еще хоть как-то общаться. Но я, почему-то, все равно попросила тогда Зину прислать мне кое-что из комплекта для настоящего джентльмена. А вдруг?

* * *

Репетиции в Доме культуры шли полным ходом. Борис Германович преобразился, кажется, даже помолодел лет на десять, когда взял в руки роскошный аккордеон с перламутровыми вставками, серебряными кантиками и клавишами, которые сверкали белизной. Я не ошиблась! Он точно когда-то играл на подобном инструменте! Шауэр оказался настоящим виртуозом, на пару с Матвеем Матвеичем они такое вытворяли, что за дверью репетиционного класса собиралась небольшая толпа, чтобы послушать их игру. И все это время мой пьющий начальник был трезв, как стеклышко.

На генеральном прогоне, кроме худсовета, в зал потихоньку набежала еще куча левого народу, чтобы раньше всех посмотреть новую программу.

И вот наступил последний день декабря, финальный день года уходящего. Воздух наполнял аромат хвои и кавказских мандаринов, предвкушение праздника и сказочного чуда. Нарядные, радостно возбужденные люди заполнили фойе и коридоры Дома культуры. Большой новогодний концерт состоял из двух отделений. Наш номер, как откровенно эстрадный, да еще на иностранном языке, стоял в программе в самом конце, так что я смогла посмотреть почти все из зала, сидя с краешку в амфитеатре. И в который раз подумала, как много в этом городе, затерянном в снегах, удивительно талантливых, одаренных людей.

Алексей с родителями снова сидел на самых «жирных» местах, в партере, где угнездилось все городское начальство.

И вот подошла наша очередь. Рабочие сцены опустили задник, на котором дэкашный художник нарисовал мостовую условного французского городка, дома и уличное кафе, как он себе это представлял. На настоящий французский городской пейзаж это, конечно, мало походило, но как декорация для песни, как образ настроения смотрелось очень хорошо. Аккордеонисты, одетые как уличные музыканты, в длинных ярких шарфах и беретах, заняли свои места на сцене. У меня была пышная, в косую полоску юбка-колокол, на каркасе из насмерть накрахмаленных марлевых подъюбников, черная водолазка без рукавов, а у девушек из подтанцовки были такие же пышные юбки, только однотонные, белые водолазки и яркие цветные зонтики.

Мы стояли наготове, скрытые занавесом, и слушали, как наш номер представляют ведущие. С тихим шелестом разъехались бархатные полотнища, прожектора осветили нарисованный пейзаж и заиграли аккордеоны. Я поднялась со стула импровизированной кафешки и запела на французском: «Если кругом идет голова, приезжай в мой город, приходи на мою улицу…». За моей спиной вспорхнули цветными бабочками танцовщицы. Зал онемел. В проигрышах аккордеоны заливали пространство руладами, которые лились и перекатывались, словно волны на реке в солнечный летний день. А когда я допела и смолкли последние аккорды, зрители взорвались аплодисментами и криками «браво». Это было так здорово!

Сразу после выступления я переоделась в гримерке в праздничное платье, сшитое по моде «под Шанель», и освежила макияжик. У выхода из гримерки меня ждал мой начальник. Он взял меня за руки и бережно поцеловал ладони. Я смутилась.

— Благодарю, — сказал растроганно Шауэр, — благодарю тебя, девочка. Ты не представляешь, что для меня сделала.

— Что вы, Борис Германович! Вы молодец! Вы так играли! Я такого даже в зале Чайковского не слышала.

— Спасибо, Кармен. С наступающим!

Он снова галантно поцеловал мои руки и пошел в сторону гардероба.

Я направилась в фойе. Алексей высмотрел меня в толпе и подвел к столику, где были наши места. Мы делили столик с парой молодых супругов-инженеров Сергеем и Женей. Познакомились, разговорились. Потом много танцевали.

Я опасалась, что придется общаться с родителями Алексея. Ну, не готова я была снова смотреть им в глаза, улыбаться и говорить обязательные любезности. Но я зря переживала, Алексей даже не напомнил о том, что в зале среди гостей есть его мать с отцом. Мысленно я поблагодарила его за это.

Шум праздника затих на несколько минут в полночь, когда из всех колонок зазвучала запись боя кремлевских курантов, а потом ведущие вечера поздравили всех с Новым годом, захлопали пробки советского шампанского, и веселье продолжилось с новой силой. Часа через полтора Алексей взял меня за руку и повел в гардероб. Мы оделись, вышли из ДК на стоянку, сели в Блиновский «Москвич» и поехали по новогодним улицам.

— Куда едем? — спросила я, вертя головой.

— Скоро узнаешь. Это сюрприз, — Леха загадочно улыбнулся и повел бровями.

Глава 11

Роковая баня

«Москвич» выкатил из города и помчался по плотно укатанной, белой дороге. Примерно через полчаса, когда я начала расслабленно придремывать, за окном показались деревенские домики с