Спустя пару минут к нам подоспели Лиза, а затем и невероятно довольная Варвара, которая предпочла оставить своего партнера подальше от герцогини. Едва девушки поравнялись с нами, Мария моментально приказала:

– Варвара, ридикюль, – девушка стояла в замешательстве. Похоже, что танец все же вскружил ей голову, и она позабыла все, что происходило с ней до вальса.

Тем временем за спиной Марии возникла Елена. Прошмыгнув мимо нас, как тень герцогини, она покорно заняла свое место и принялась с интересом наблюдать за развитием событий.

– Ваша Светлость, я передала ваш ридикюль Лизе, – попыталась возразить девушка.

Герцогиня уставилась на Лизу, та в ответ на эту внезапную атаку перевела взгляд на меня. Марии не потребовалось много времени, чтобы проследить куда смотрит девушка.

В ту же секунду Елена выхватила у меня злосчастный ридикюль и протянула его герцогине.

– Почему моя сумочка в Ваших руках, разве я доверяла ее Вам? – впервые за день я услышала вопрос Марии, адресованный лично мне. Но в этом случае, я бы скорее предпочла оставаться для нее невидимкой.

– Нет. Но мне передали ее на время танца, – ответила я, стараясь выглядеть рассудительной.

– А разве Вы не выплясывали с Его Высочеством несколько минут назад?

Все смотрели на меня с нескрываемым злорадством, и лишь в глазах Варвары читалась жалость, но и она не могла найти в себе силы заступиться за меня.

– Да, я танцевала с Его Высочеством.

– И оставили мою сумку без присмотра? – продолжала Мария свою искусную пытку.

Так я невольно стала участником допроса, в котором меньше всего хотела оказаться в свой первый день во дворце.

– Да, я оставила Ваш ридикюль без присмотра. Это целиком и полностью моя вина. Прошу простить меня, Ваша Светлость, – я мгновенно позабыла все хорошее, что случилось сегодня за вечер и теперь все мои мысли были лишь о том, что теперь меня выгонят отсюда к чертям.

Мария еще несколько секунд пристально смотрела на мой поникший взор, словно наслаждаясь флюидами страха, которые от меня исходили, но неожиданно ее взгляд смягчился, и мне даже показалось, что она вовсе перестала злиться на меня.

–Елена Михайловна, – вдруг обратилась герцогиня к своей близкой помощнице, – мне нужна твоя помощь.

В ту же секунду фрейлина без лишних вопросов наклонилась ближе к госпоже, так что щеки у них почти соприкоснулись. Фрейлина принялась безмолвно выслушивать приказания, которые нашептывала ей герцогиня. Лицо ее не выражало ровным счётом ничего, лишь изредка уголок губ дёргался в еле заметной улыбке. Но говорили они так тихо, что услышать их было бы проблематично и в пустой комнате, не говоря уже о шумном зале.

Лиза и Варвара стояли чуть поодаль, лишь изредка оглядываясь на нашу разношерстную троицу. И, вероятно, мечтали, о том, чтобы Мария забыла об их проступке с сумочкой. Но герцогиня не была похожа на тех людей, которые быстро забывают и прощают обиды. И это не могло меня не тревожить. Я ведь действительно оплошала сегодня, и теперь мне стоило быть в десятки раз внимательнее к каждому ее взгляду и уж тем более поручению.

Тем временем Мария закончила монолог, который Елена выслушала особенно внимательно, после чего лицо герцогини заметно преобразилось. Контур стал мягче, а взгляд устремился в сторону буфетов, откуда удивительно приятно запахло травами и свежим мясом.

И вот уже Мария грациозно продвигалась по залу, собирая уважительные поклоны и приветствия, а мы везде следовали за ней. Почти все старались подойти к ней и выразить почтение. Ей отсыпали столько комплиментов, сколько моим ушам в жизни никогда не посчастливилось бы услышать. Она же принимала их с лёгкой иронией, как будто они ничего не значили. И этого я понять не могла. Как женщина может быть столь равнодушной к восхищению?! Мне было бы достаточно одного слова, чтобы почувствовать себя императрицей, а ей, казалось, было мало всех богатств мира, чтобы просто улыбнуться.

И все же, меня радовало, что она забыла обо мне, отдавая все свое внимание состоятельным гостям. И, когда я уже совсем расслабилась, продумывая варианты сбежать на пару минут за яствами, так дивно пахнущими со стороны буфета, ко мне вдруг обратилась Елена.

– Анна, верно? – Елена вела себя также ровно и непринужденно, как и в обществе Марии Павловны, это внушало необъяснимое доверие. По крайней мере, лицемерной и двуличной она не выглядела. Я кивнула в знак ответа.

– Я понимаю, каково тебе сейчас. С Марией часто бывает непросто.

С чего это она решила выразить мне свои соболезнования? Я недоверчиво глянула на девушку, но она выглядела весьма искренней.

– Благодарю, – не нашла я других слов для ответа.

Мы прошли еще несколько метров, неукоснительно следуя за герцогиней, и я уже успела забыть о внезапном порыве доброты Елены, как она неожиданно поинтересовалась:

– Если у тебя есть желание, я могу подсказать тебе, как исправить то недоразумение с Марией Павловной.

Так вот к чему был тот неожиданный жест солидарности. Я была одновременно озадачена внезапным предложением о помощи, но в то же время боялась, чтобы это не оказалось очередной интригой. Потому я просто промолчала, позволив Елене закончить мысль.

– Герцогиня попросила меня выполнить одно поручение, если хочешь, можешь помочь мне с ним, – добавила она какое-то время спустя.

Я колебалась с ответом.

– Что нужно сделать? – мой голос был полон решимости, но в душе я сомневалась, что стоит в это ввязываться.

В это время к Марии подошёл распорядитель бала, и они увлеченно принялись обсуждать последние выходные, которые Мария проводила в Летнем дворце.

– Мария настолько трепетно относится к своему ридикюлю не потому, что она так сильно дорожит им, – я не совсем понимала, к чему эта предыстория, но, когда Елена вновь заговорила, все встало на свои места, – дело в том, что находится внутри.

От ее слов мне стало нехорошо. Мне совсем не хотелось знать, что и кто таскает в сумочках. И уж тем более моя госпожа.

– В нем лежит письмо господину Бернарду, Императорскому советнику, – уточнила она, предвосхитив мои вопросы, – и, как ты понимаешь, оно далеко