В результате Коллисон сходила в банк, а затем на почту и отправила пять тысяч фунтов человеку, которого никогда в жизни не видела и который находился в десяти тысячах километров от нее.

Я знаю, о чем вы сейчас думаете, потому что на этом моменте истории Коллисон всем в голову приходят одинаковые мысли. Ее поведение кажется необъяснимо безрассудным. Вам до смешного просто прокрутить в голове все события и найти моменты, когда она могла бы понять, что происходит нечто странное. Не стоит, однако, забывать о трех вещах: во-первых, у вас как у читателя есть преимущество, ведь вы с самого начала знаете, что в этой истории рассказывается о мошенничестве. Вы просто не можете поставить себя на место Коллисон, которая не только не подозревала, что ее обманывают, но и несколько часов проговорила с профессиональными жуликами.

Во-вторых, Коллисон, по собственному признанию, не очень хорошо понимает, как работает интернет. Любой, кому приходилось успокаивать паникующего из-за компьютерной проблемы родственника, знает, как просто спасовать перед технологиями.

В-третьих, Коллисон стала жертвой современной версии классического злоупотребления доверием. Мошенникам нужно всего две вещи: установить связь с человеком и втереться к нему в доверие. В былые времена, когда жулики ходили от дома к дому, связаться с жертвами им помогал дверной звонок, а доверие завоевывали папка-планшет и верная униформа. Звенит звонок, и вежливый мужчина в форме ремонтника сообщает вам, что у вас утечка газа. Вы впускаете его в дом, идете на кухню налить ему чашку чая, а он тем временем исчезает вместе с вашим фамильным серебром.

В эпоху киберпреступлений тактика мошенников не изменилась, но инструменты у них другие. Связь с жертвами устанавливается по телефону или по электронной почте, а завоевать доверие помогает украденный номер счета. Но есть и другая, более глубокая причина, по которой афера, провернутая с Коллисон, оказалась такой эффективной.

В своей книге «Большая афера» Дэвид Маурер описывает, как в конце XIX – начале XX века в США орудовали «кидалы» – мошенники, грабившие состоятельную прослойку общества. В тот период облапошивание людей превратилось в настоящее искусство, процветавшее в стране, пока Великая депрессия не вставила палки ему в колеса[185]. В художественной форме это нашло отражение в фильме «Афера», но в реальности такие же трюки приносили преступным бандам прибыли, которые сегодня исчислялись бы миллионами. Маурер поясняет, что игры аферистов были основаны на создании вымышленного мира, где жертву убеждали в том, что ей довелось стать частью крупного проекта, который сулит большие выгоды. Крайне важно было «заарканить жертву», то есть отправить ее после разговора с одним человеком к другому, чтобы у несчастного сложилось впечатление, что он имеет дело с настоящим организованным бизнесом. Когда Коллисон переводили от одного подставного сотрудника TalkTalk к другому, она была обычной заарканенной жертвой, которую обманом заставили поверить, что с ней работают представители крупной, системной и законной компании.

Еще один важный этап в «большой афере» – «отпустить жертву». Удостоверившись, что жертву уже можно объегорить, мошенники предоставляли ей возможность сбежать – например, уйти домой или остановиться в гостинице. Часто они вручали ей небольшую, но весомую часть принадлежащих банде денег.

Жулики рисковали, но с помощью этого психологического трюка они внушали жертве уверенность в том, что никто не собирается ее обмануть. В конце концов, думала жертва, с чего вдруг банде воров отпускать меня, да еще и давать мне несколько тысяч долларов в нагрузку? Заставив Коллисон поверить, что он перевел ей лишние пять тысяч фунтов, Андерсон, по сути, ее «отпустил». Она нисколько не сомневалась, что имеет дело с настоящим кол-центром TalkTalk, и рассудила, что ее точно не обманывают, поскольку, с ее точки зрения, ей только что вручили «чужие» пять тысяч. Коллисон полагала, что ошибку совершил Патрик Андерсон, и именно он, а не она, был здесь жертвой.

В результате этих психологических манипуляций человек по имени Сохаил Хуссейн, который находился за тысячи километров от Лондона в Бангкоке, неожиданно стал на пять тысяч фунтов богаче.

Вот такую историю Коллисон рассказала мне за кофе. Эта дикая афера, занявшая всего несколько часов, стоила ей значительной части сбережений. И, как я узнал впоследствии, Коллисон оказалась далеко не единственной жертвой мошенников.

За последние несколько лет в прессе промелькнуло несколько десятков почти одинаковых рассказов других потерпевших. Лишь одна британская адвокатская контора представляет около двадцати клиентов TalkTalk, которые в совокупности потеряли почти сто тысяч фунтов. Они стали частью сверхсовременной преступной волны: на долю киберпреступности теперь приходится более половины всех правонарушений, зарегистрированных Службой по учету преступлений в Англии и Уэльсе, и из-за мошенничества британские компании теряют более миллиарда фунтов каждый год[186].

Но история Коллисон была полна гипотетических зацепок. Такое мошенничество требует индивидуального подхода, поэтому преступникам очень сложно не оставить следов. Воры отправляли ей электронные письма, совершали телефонные звонки и переводили деньги. Я подумал, что наверняка смогу найти какую-нибудь красноречивую улику, чтобы больше узнать о людях, обобравших Коллисон.

Но когда я начал расспрашивать ее, ответы меня не порадовали.

Остались ли какие-нибудь улики у нее на компьютере? Нет, сказала Коллисон, она отформатировала его жесткий диск.

А электронные письма? Нет, она удалила и их.

Может, программа для удаленного доступа? Все данные из нее пропали при форматировании.

Получается, что у Коллисон была одна-единственная зацепка – записанный на клочке бумаги номер индийского мобильного телефона, который сохранился после звонка Патрика Андерсона. Мне хотелось бы сказать, что я обратился к сверхпродвинутым инструментам журналистских расследований, и именно они помогли мне отследить этот номер. Но правда в том, что я просто ввел его в строку поиска на Facebook.

Тогда на Facebook можно было искать людей по номеру телефона, даже если они ограничивали доступ к нему в настройках приватности: поиск выдавал все учетные записи, к которым он был привязан (после скандала с Cambridge Analytica эту функцию отключили). Когда я ввел номер, нашелся профиль стройного молодого азиата по имени Шоаиб Хан. Там было указано, что Хану двадцать два года и живет он в Калькутте. Его лента пестрела селфи: вот он курит сигарету на вечеринке, вот позирует возле дорогого автомобиля, вот держит в зоопарке огромную змею, а вот – что особенно любопытно – стоит в каком-то офисе, напоминающем