– Если это верно, то будущее человечества еще лучше, чем ты предсказываешь, Боб. Если мы стоим на пороге эпохи беспроигрышных игр, то мы на пороге эпохи хорошего самочувствия – в буквальном смысле хорошего самочувствия.
– Ты говоришь о смысле в теологическом аспекте, Марти?
Сомневающееся выражение не сходит с лица Боба, но меня обнадеживает то, что он не морщится как от лимона. Значит, идея о том, что положительные эмоции и беспроигрышные игры взаимосвязаны, имеет смысл с его точки зрения.
– Я думал, ты неверующий.
– Так и есть. По крайней мере, был раньше. Я никогда не мог принять идею сверхъестественного Бога, существующего вне времени, Бога, который творит Вселенную. Как бы мне ни хотелось, я никогда не мог поверить, что в жизни есть какой-то смысл, кроме того, который мы сами для себя выбираем. Но теперь я начинаю думать, что ошибался или отчасти ошибался. То, что я хочу сказать, не относится к людям веры, к тем, кто уже верит в Творца, являющегося основой личного смысла. Они уже ведут жизнь, которую считают осмысленной, и, по моим представлениям, она таковой и является. Но я надеюсь, что это поможет нерелигиозному сообществу, скептически настроенным людям понять, как вести осмысленную жизнь.
Теперь я веду себя гораздо осторожнее. Я не читаю теологическую литературу, а когда натыкаюсь на богословские рассуждения стареющих ученых, то подозреваю их в потере серого вещества. Всю жизнь я болтался между комфортной уверенностью атеизма и грызущими сомнениями агностицизма, но книга Боба изменила ситуацию. Я впервые ощутил проблески чего-то неизмеримо большего, чем я или человечество. У меня появилось предчувствие Бога, в которого могут поверить те из нас, кто полагается на доказательства, не на откровения.
– Боб, ты помнишь рассказ Айзека Азимова 1950-х гг. под названием «Последний вопрос»?[187]
После того как он покачал головой и пробормотал, что тогда еще не родился, я пересказываю сюжет.
История начинается в 2061 г., когда Солнечная система остывает. Ученые спрашивают у гигантского компьютера: «Можно ли обратить энтропию вспять?» – и тот отвечает: «Для содержательного ответа недостаточно данных». В следующей сцене обитатели Земли убежали от белого карлика, который когда-то был нашим Солнцем, к более молодым звездам. Поскольку Галактика продолжает остывать, они спрашивают миниатюрный суперкомпьютер, в котором заключено все человеческое знание: «Можно ли обратить энтропию вспять?» Он отвечает: «Недостаточно данных». Так продолжается на протяжении нескольких сцен, компьютер становится все мощнее, а космос – все холоднее. Ответ, однако, остается неизменным. В конце концов проходят триллионы лет, и вся жизнь и тепло во Вселенной исчезают. Все знания спрессовались в сгусток материи в близком к абсолютному нулю гиперпространстве. Эта материя спрашивает себя: «Можно ли обратить энтропию вспять?»
«Да будет свет», – отвечает она. И стал свет.
– Боб, в этот рассказ встроены зачатки теологии, которая является продолжением концепции взаимовыгодных отношений. Ты пишешь о замысле без создателя. Это стремление к большей сложности – наша судьба. Эта судьба, по твоим словам, обусловлена невидимой рукой естественного и культурного отбора. Я рассматриваю эту постоянно возрастающую сложность как аналог большей силы и большего знания. Я также думаю об этой возрастающей сложности как о большей доброте, поскольку доброта связана с общепринятыми добродетелями во всех успешных культурах. В любом соревновании обычно побеждает большее знание, большая сила и доброта. Конечно, бывают неудачи и откаты назад, но это порождает естественный, пусть и неровный, прогресс знаний, силы и доброты. К чему, хочу я спросить тебя, в самой отдаленной перспективе приведет этот процесс роста силы, знания и доброты?
На лице Боба появляются первые признаки кислого выражения, поэтому я продолжаю в быстром темпе.
– Иудеохристианская традиция приписывает Богу четыре достоинства: всемогущество, всеведение, доброту и сотворение Вселенной. Я думаю, мы должны отказаться от последнего – сверхъестественного Творца в начале времен. В любом случае это самое проблематичное достоинство, оно противоречит наличию зла во Вселенной. Если Бог – создатель, к тому же добрый, всеведущий и всемогущий, то почему в мире так много смертей невинных детей, терроризма и садизма? Наличие Творца также противоречит свободе воли человека. Как Бог мог создать вид, наделенный свободной волей, если Он также всемогущ и всеведущ? И кто вообще создал Творца?
На каждую из этих загадок есть хитроумные, запутанные теологические ответы. Проблема зла якобы решается утверждением, что замысел Божий непостижим: «То, что кажется нам злом, не является злом в непостижимом Божьем замысле». Проблема примирения человеческой свободы воли с четырьмя достоинствами Бога – очень крепкий орешек. Кальвин и Лютер отказались от человеческой воли, чтобы спасти всемогущество Бога. В отличие от этих основоположников протестантизма «теология процесса» – это современное направление, согласно которому Бог привел все в движение с вечным стремлением к возрастанию сложности. Но рост сложности влечет за собой свободу воли и самосознание, и поэтому человеческая свобода воли является серьезным ограничением могущества Бога. Бог теологии процесса отказывается от всемогущества и всеведения, чтобы позволить людям наслаждаться свободой воли. Чтобы обойти вопрос «Кто создал Творца?», теология процесса отказывается от самого творения, утверждая, что процесс усложнения продолжается вечно – у него не было начала и не будет конца. Таким образом, Бог теологии процесса допускает свободу воли, но за счет всемогущества, всеведения и творения. Теология процесса терпит неудачу, потому что оставляет Бога лишенным всех традиционных достоинств – он, на мой взгляд, получается слишком ущербным[188]. Но это лучшая из известных мне попыток согласовать Создателя со всемогуществом, всеведением и добротой.
Есть и другой выход из этих загадок: признание, что аспект Творца настолько противоречит трем другим достоинствам, что его стоит полностью отбросить. Именно это свойство, существенное для теизма, делает Бога таким трудным для восприятия научно мыслящим человеком. Творец – сверхъестественен, это разумная и замышляющая сущность, существующая до начала времен и не подчиняющаяся законам природы. Пусть тайна творения будет отнесена к разделу физики, называемому космологией.
Это оставляет нас с идеей Бога, который не имел никакого отношения к творению, но который всемогущ, всеведущ и праведен. Главный вопрос: «Существует ли такой Бог?» Такой Бог не может существовать сейчас, потому что мы снова столкнемся с двумя теми же загадками: как в мире может существовать зло, если Бог всемогущ и праведен, и как люди могут обладать свободой воли, если Бог всемогущ и всеведущ? Так что такого Бога не было, нет его и сейчас. Но, опять же, в самой отдаленной перспективе, куда ведет принцип обоюдного выигрыша? К Богу, который не является сверхъестественным, к Богу, который в конечном итоге обретает всемогущество, всеведение и доброту в результате естественного прогресса взаимовыгодных отношений. Возможно, просто предположим, что Бог приходит в конце.
Теперь я вижу на лице Боба признаки узнавания, смешанные с неуверенностью, но без кислого выражения лица.
Процесс, при котором постоянно происходит отбор в пользу большей сложности, в конечном итоге нацелен не на что иное, как на всеведение, всемогущество и доброту. Разумеется, это не то свершение, которое будет достигнуто при нашей жизни или даже при жизни нашего вида. Лучшее, что мы можем сделать как личности, – это быть маленькой частичкой, способствующей прогрессу. Это дверь, через которую в нашу жизнь может войти смысл, выходящий за пределы нас самих. Осмысленная жизнь – это присоединение к чему-то большему, чем мы сами, и чем больше это нечто, тем больше смысла в нашей жизни. Участие в процессе, конечной целью которого является появление Бога, наделенного всезнанием, всемогуществом и добротой, соединяет нашу жизнь с чем-то невероятно большим.
Вам дана возможность выбирать, какой курс взять в жизни. Вы можете выбрать жизнь, которая способствует достижению этих целей в большей или меньшей степени. Или же вы можете выбрать жизнь, которая не имеет ничего общего с этими целями. Вы
