кто ценил одиночество, но при этом разница с теми, у кого потребность в аффилиации низка, даже не приближалась к значимой величине. Однако среди испытуемых с ярко выраженной потребностью в аффилиации, ценивших одиночество, оказалось значительно больше писавших письма, чем среди тех, кто ценил аффилиацию больше одиночества. Взглянув на ситуацию с несколько иной точки зрения, можно спросить, что будет делать человек с ярко выраженной потребностью в аффилиации, чтобы установить контакт с другими, если он ценит одиночество больше, чем возможность быть с людьми? Понятно, что один ответ будет таким: «Писать письма», потому что это действие, которое подразумевает общение с другими, но которое человек может выполнить один.
Короче говоря, ценности легко изменяют способы самовыражения мотива аффилиации в разных ситуациях. Именно это обстоятельство не смогли осознать критики литературы о потребности в достижениях, которые утверждали, что потребность в достижениях определена слишком индивидуалистично. Возможно, это справедливо в отношении одних культур и несправедливо в отношении других точно так же, как одни люди больше ценят возможность быть с другими, чем одиночество. Такие люди, если у них ярко выражена потребность в аффилиации, более склонны заниматься разными делами вместе с друзьями. Но есть и другие люди (точно так же, как существуют и другие культуры), которые больше ценят одиночество, и для них возможность контактировать с людьми, если у них ярко выражена потребность в аффилиации, заключается, в частности, в писании писем, которое не требует совместных действий с ними.
Кумулятивное влияние аффилиативного мотива, социальных навыков и аффилиативных ценностей на аффилиативные действия и выбор
Как и прогнозирует теория, между предполагаемыми личностными детерминантами аффилиативного поведения нет тесной корреляции. Как следует из табл. 13.6, оценка потребности в аффилиации коррелирует с результатами измерения ценности аффилиации на едва значимом уровне, а с оценками людьми своих социальных навыков не коррелирует вовсе. Корреляция результатов измерения ценности аффилиации и оценок социальных навыков значительно более тесная, потому что на оба эти параметра влияет «Я-концепция» (понимание человеком самого себя).
Таблица 13.6
Коэффициенты корреляции личностных детерминантов друг с другом и с аффилиативными действиями и выбором: N = 111 (за исключением графы «Оперантные аффилиативные действия») (Constantian, 1981)
В одном случае испытуемых спрашивали, насколько им нравится проводить время в обществе других людей, а в другом – насколько успешно они взаимодействуют с окружающими. Представляется разумным принять, что суждения о социальном навыке должны быть связаны с позитивным отношением к пребыванию в обществе других людей. Индивиды, которые чувствуют, что они застенчивы и неловки, вряд ли ответят, что им нравится общаться с окружающими. Представления о навыке и об отношении к пребыванию в обществе других людей – часть общего понимания людьми их отношения к окружающим.
В свете этого удивляет то, что позитивное отношение к занятиям разными делами вместе с друзьями (аффилиативный выбор) не связано с воспринимаемым социальным навыком (r = 0,06). Объяснение, возможно, заключается в том, что вопросы, относящиеся к социальным навыкам, больше связаны с общением с незнакомыми людьми или с незнакомыми ситуациями, а также с тем, что некоторые люди, считающие, что они недостаточно владеют социальным навыком, именно по этой причине предпочитают заниматься разными делами вместе с друзьями. Подобные причины могут сделать ожидаемую положительную корреляцию между этими двумя переменными менее тесной.
Как следует из данных, представленных в табл. 13.6, сила аффилиативного мотива тесно коррелирует с частотой оперантных аффилиативных действий, о которых сообщают испытуемые, обеспеченные пейджерами. Ни ценность аффилиации, ни измерение социального навыка индивида не коррелируют тесно с оценкой оперантного аффилиативного действия. Напротив, измерение ценности аффилиации значительно теснее коррелирует с оценкой аффилиативного выбора, чем потребность в аффилиации. Похоже, что оценка социального навыка также не является детерминантом аффилиативного выбора.
Почему оценка потребности в аффилиации теснее коррелирует с оценкой оперантных аффилиативных действий, а ценность аффилиации – с оценкой аффилиативного выбора? Ключ к пониманию этой разницы лежит в осознании того, что оценка действий не предполагает сознательного осмысления испытуемыми ситуаций или их суждений. Иными словами, она не основана на сообщениях испытуемых о том, что они делали, на которые влияют разного рода когнитивные факторы, в том числе искажения памяти, убеждения относительно самих себя или представления о том, чем им следовало бы заниматься. Что же касается оценок аффилиативного выбора, то они как раз и отражают подобные когнитивные переменные. Мотивы влияют на частоту, с которой люди делают вещи, не прошедшие через осознанные когнитивные фильтры. С другой стороны, ценности представляют обычно осознанные концепции, в терминах которых люди организуют свой опыт и предпочтения. Если, отвечая на вопросы одной части опросника, люди говорят, что им нравится проводить время в обществе других людей, более вероятно, что, отвечая на вопросы другой части опросника, они скажут, что предпочитают заниматься разными делами вместе с другими. Оба ответа обусловлены ценностью, которую люди приписывают аффилиации.
Напротив, оценка аффилиативного мотива неосознанная, а потому автоматически не выявляет ценности, которую люди сознательно приписывают аффилиации. Вместо этого она приводит к увеличению оперантных взаимодействий с людьми, потому что в прошлом подобные взаимодействия приносили удовольствие. Психологи упустили из виду многие взаимосвязи между диспозициями мотива и оперантными действиями, потому что в качестве критерия, как правило, использовали самоотчеты, в которых присутствует значительный когнитивный элемент, не являющийся частью мотивационной диспозиции.
Как следует из данных табл. 13.6, для прогнозирования того, что люди будут делать спонтанно, мотивы не важны, в то время как ценности более важны для определения того, что, согласно когнитивному решению людей, должно быть сделано.
Детально рассмотрев основной результат, мы тем не менее еще не имеем четкого представления о том, почему детерминанты оперантного действия не влияют друг на друга. Разве нельзя представить себе, что аффилиация, которую сознательно ценят, может усилить мотив аффилиации (или наоборот) и увеличить тенденцию к взаимодействию с окружающими? Данные не позволяют однозначно ответить на этот вопрос, поскольку существует не тесная, но существенная положительная корреляция между измерениями потребности в аффилиации и ценности аффилиации, которая может обозначать как то, что ценность благоприятствует мотиву, так и то, что мотив благоприятствует ценности. Только лонгитюдные исследования либо попытки изменить ценности или мотивы через образование смогут ответить на вопрос о том, что на что влияет. И поскольку отношение к аффилиации как к ценности не связано с большим числом оперантных аффилиативных действий, можно утверждать, что измерение (оценка) аффилиативного выбора представляет собой альтернативный способ определения того, насколько индивиды ценят пребывание в обществе других людей, по крайней мере, пребывание в обществе друзей.
