– А что нового? Что милиция?

– Звиздец милиции, – сказал Попа, утирая рукавом губы. – Каждый сам за себя. Там ребята детей на автобусах вывезли, не знаю, что с ними… рации не работают. С УВД связи нет.

– Интересно, а что в Москве–то? – спросил патологоанатом, наливая всем троим. Коньяк заканчивался, и Обуваев подумал, что в продуктовом возле автовокзала вроде стоял грузинский пять звездочек… Можно ведь и не платить в такой ситуации, тем более мент с ними…

– Леонид Ильич разберется, – решительно заявил Зыбин, беря рюмку.

* * *

Брежнев потер виски.

– Я говорил с Картером, – тяжело кивая каждому своему слову, промолвил он.

Наступила пауза. Министр обороны Устинов выжидающе смотрел на генсека.

– И что? – нарушил молчание Андропов.

– У них то же самое. Полагаются на Господа.

– По нашим каналам та же информация, – сухо сказал Андропов.

– Что милиция, Николай Анисимович? – спросил Брежнев, заранее зная ответ.

– Нет милиции…

– Хорошо, товарищи. Идите.

Министры поднялись и пошли по мягкому ковру к дверям. Андропов задержался.

– Леонид Ильич… – начал он, но Брежнев предостерегающе поднял руку:

– Потом. Потом.

Андропов вышел вслед за другими.

Брежнев посидел немного, потом выдвинул ящик стола и достал из него коробку красного дерева. Открыл.

В коробке лежал маузер, которым Леонид Ильич был награжден еще в сорок третьем, будучи гвардии полковником. Брежнев вынул из гнезда тяжелый пистолет, поднес к виску.

– Летят утки… – тихо сказал он. – Летят утки… И два гуся.