Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 54

– И что же вы узнали? – равнодушно спросил Бакунин.

– Так, в Ростовской области действительно есть место, где пастухи борются с чертями уже давно, поскольку нечистые загоняют лошадей до смерти. И черти имеют классический вид: рога, копыта и хвост. И это не единичный случай. В Вологодской области местные власти даже устанавливают знаки при въезде в лес: «Осторожно, Леший!», – продолжал прокаженный. – Просто об этом запрещают подавать информацию в СМИ, чтобы не будоражить народ. Про НЛО и космических пришельцев недавно вот разрешили писать. Насчет серебряных пуль… Если бы вы изучали этнографию, то знали бы, что рецепты во всем мире одинаковы: вся нечисть боится чеснока, соли, осины, серебра… Если поставить рядом с английской ведьмой свежее молоко, то оно мгновенно скиснет, как и рядом с африканским шаманом. Это лишний раз доказывает, что мы имеем дело с реально существующим, но мало изученным пластом земной субкультуры.

– Слова, только слова, – нараспев проговорил Бакунин и зевнул. На изуродованном лице Бориса появилась безжизненная улыбка.

– Хочешь честно? Я могу общаться с колдуньей мысленно. Так вот, она мне предложила в обмен за участие в обряде вернуть дочку и жену, хотя я в этом сомневаюсь. Если ведьма убьет вас, то она приобретет дополнительную силу и с ней справиться будет практически невозможно. Отвечая еще на один ваш вопрос, скажу: стонет моя жена. Врачи бы констатировали, что она впала в летаргический сон, хотя в этом состоянии обычно никто не издает никаких звуков. Просто душа дочки, выгнанная ведьмой, подселилась в тело матери. Такое возможно с близкими людьми. Душа тоскует по своему телу и стонет. Мои родные сейчас находятся ближе к смерти, чем к жизни.

Борис посмотрел на Евгению и спросил неожиданно:

– Вот вы, барышня, убили кого-нибудь в своей жизни? Только честно!

Бокал выскользнул из рук Алексеевой и разбился. Она побелела, затем покраснела.

– Ты что к девчонке привязался?! – не выдержал Александр, переходя на «ты». – Посмотри на нее внимательно, кого она могла убить? Таракана?

– Не надо так эмоционально реагировать на необходимый в данном случае вопрос, – ответил самодовольно Борис, казалось, его даже забавляло раздражение ребят. – Мы не буддисты, у которых и убийство таракана – грех. Естественно, речь идет только о человеке.

Женя разрыдалась и закрыла лицо руками. Севастьянов, не глядя на хозяина дома, сказал в пустоту:

– Я убил, если тебе от этого легче. Можешь даже в ментовку сообщить, только отвяжись от нее!

– Молодой человек, – укоризненно покачал головой инвалид, – у нас здесь, в Чертовке, своя милиция. Ей сообщать не надо, она и так все видит.

Бакунин с удивлением посмотрел на Александра, откупорил еще бутылку, разлил по рюмкам и махнул рукой:

– Может, и к лучшему все. Я думал, что среди нас я один такой.

– Какой «такой»? – не сообразил сразу Севастьянов.

– Было дело, – не стал вдаваться в подробности Сергей, и всем все стало понятно. – На мне же тоже кровь, – добавил Бакунин и залпом выпил коньяк. – А ведьме-то мы зачем? Все равно ведь прямая дорога на небеса. В ад, точнее.

Борис снова захихикал. Из-под засаленного бинта на стол упала капля гноя, и он растер ее ладонью. Женя закрыла рот руками и отвернулась, моля про себя, чтобы ее не вырвало. Прокаженный между тем, ничуть не смущаясь, проникновенно говорил:

– Как душегуб душегубу: если бы вы умерли где-то в Питере или, скажем, в Саратове, тогда возникли бы варианты. Пришлось бы обязательно предстать перед Божьим судом. И вашу судьбу решал бы Всевышний. Вдруг вы искренно раскаетесь? Любой священник вам скажет, что нет того греха, который не простил бы Бог. Тогда и в ад не попадете. А здесь, в Чертовке, собирает чертовка, извините за каламбур, сорок две души и, так сказать…

– Чартерным рейсом, напрямую, – подсказал ехидно Александр.

– Вот именно, – холодно улыбнулся инвалид. – Выражаясь научным языком, ведьма занимается нелегальной миграцией душ, в обход установленных небесных правил.

Женя снова начала плакать, Александр подсел к ней и обнял, утешая. Сергей спросил, морща лоб:

– И что нам делать? Есть какой-то выход?

– Есть два варианта, – ответил Борис. – Попробовать уехать отсюда или уничтожить ведьму. Но, как подсказывает мне опыт, первый вариант нереальный.

– Уничтожить – это вы, конечно, на осиновый кол намекаете? – вежливо уточнил Бакунин, и Седой кивнул.

– И это все?! – спросил Сергей, чувствуя, что сейчас у него начнется истерика похлеще Алексеевой.

– Есть еще третий вариант, но он такой же практически невыполнимый, как и первый: обратиться с верой к Богу. Но вы от него находитесь значительно дальше, чем от Воронежа. Хотя как знать, как знать, – вслух рассуждал инвалид. – Кстати, есть и четвертый вариант. Собственно, из-за него и весь сыр– бор. Вы меня должны слушаться, вот и все!

Опять наступила тишина, нарушаемая только тиканьем старинных часов.

Севастьянов заерзал на стуле и, задев раненую ногу, болезненно скривился.

– Тебя же ранили! – ужаснулась Женя, вспомнив нападение монстра в бане. – Покажи ногу!

Александр нагнулся, засучив штанину. Взору присутствующих предстали рваные ранки на щиколотке, оставленные зубами директора. Парень смочил носовой платок коньяком и стал осторожно вытирать черную, запекшуюся кровь, скрипя зубами от боли.

Борис присвистнул:

– Это где же тебя так угораздило?

За него ответила почти успокоившаяся Женя:

– Я вам рассказывала, как мертвец в баню полез. Он и укусил!

Глаза инвалида потускнели. Он снял очки и уставился в упор на Севастьянова:

– Это вам не Тузик или Барбос какой-нибудь. Наверняка уже общий сепсис начал развиваться.

Пьяный в дым Бакунин стукнул по столу кулаком и закричал, не в силах себя сдерживать:

– Может, его усыпить еще предложите, чтобы не мучился?!

– Это не мое дело, – покачал головой инвалид. – Я просто предупреждаю. Фильмы про зомби видели? Здесь то же самое.

– Я знаю, что надо делать, – пробормотал Сергей. – Кровь надо спустить, а потом прижечь огнем. А можно, и сразу…

И он с этими словами схватил со стола кухонный нож и облил его коньяком.

– Саня, ты как? Доверяешь?

Севастьянов оторвал взгляд от раны и тупо посмотрел на Сергея.

– Режь, – хрипло сказал он.

Бакунин удовлетворенно кивнул и, подумав, нетвердой походкой подошел к газовой плите, зажег горелку и поднес нож. Лезвие вспыхнуло. Сергей развернулся и направился к замершему в напряжении Севастьянову.

Инвалид вытащил откуда-то пару хирургических перчаток и швырнул на стол, словно приглашая на дуэль.

Александр, бледнея, выставил ногу перед Бакуниным, тем самым бесповоротно подчеркивая свое согласие на хирургическое вмешательство. Тот, как заправский врач, подул в перчатки, ловко нацепил их на руки, расправил складки и пошевелил пальцами.

– Что же вы, барышня, в сторонке сидите? – подал голос Борис. – Место медицинской сестры свободно. Подавайте хирургу инструмент, анестезию, – и он кивнул на коньяк, распространявший в воздухе стойкий аромат, – и тазик, кстати, не забудьте подставить.

Евгения отвернулась и подала нож Бакунину, держа его двумя пальчиками за рукоятку, чтобы не испачкать. Сергей взял инструмент и склонился над щиколоткой, прикидывая, где лучше резать. Длинные волосы мешали ему, спадая на лоб, и он нетерпеливо откидывал их назад, взмахивая головой.

– Вот здесь режь! – Инвалид перегнулся через стол, вытянув шею, как гусь, и показал стволом ружья в нужное место. – А то сухожилие повредишь.

Бакунин наспех перекрестился и сделал глубокий надрез, который тут же наполнился темной кровью. В тазик закапало.

– Бл…дь, – прошипел белый как полотно Александр и припал к бутылке.

– Неплохо, почти как патологоанатом! – восхитился хозяин дома. – Как по линеечке провел, надо было тебе на хирурга учиться!

Он добавил тихонько, обращаясь к Жене:

– Коньяк у больного забери, а то как бы он врача нашего да по головушке…

Девушка послушно забрала бутылку, посмотрела на рану, в наполняющийся кровью тазик, и ее стошнило.

Ободренный похвалой, Бакунин по-хозяйски стал орудовать в ноге Севастьянова. В тазик уже не капало, а текло. Предостережение Бориса оказалось кстати, и Александр, судорожно пошарив рядом с собой и не найдя бутылку, просто вцепился руками в волосы Сергея.

– Ты что? – оторопело спросил Бакунин, с трудом освобождаясь. – У меня же нож, поранить могу!

– Поранить?! Все, хватит на мне тренироваться! Во вкус вошел! Аппендицит еще у меня вырежи, хирург хренов! – вопил Севастьянов.

Незаслуженно обиженный Сергей молча кинул нож в тазик, туда же отправил и перчатки. Алексеева восприняла это как завершение операции и, обильно полив раны на ноге Александра коньяком, стала накладывать повязку, стараясь не смотреть на результаты медицинского вмешательства.

Ознакомительная версия. Доступно 10 страниц из 54