Если бы машина была на ходу, я бы попытался догнать ее. Но даже в этом случае шансы поймать беглянку практически равнялись нолю. Едва ли она побежала по дороге.

Через две-три минуты я вернулся в дом и закрыл входную дверь.

Барбара уже отнесла стаканы на кухню. Мы молча поднялись наверх. Только когда я выключил свет, и мы улеглись, жена сказала:

— Бедная Марджери! Мне так жаль ее!

— Мне тоже.

— Знаешь, в какой-то момент я почти поверила ей. Иногда эти фантастические истории оказываются правдой.

— Знаю, — проворчал я. — Но весь этот средневековый вздор об убийствах больных в клиниках — самая обычная мания преследования.

— Ты уверен, Боб?

— Конечно, уверен. Должен признаться, я тоже в какой-то момент засомневался. Знаешь, что перевесило чашу весов?

— Что?

— Бред об ищейках. Это уж слишком. Только нездоровый ум способен такое придумать.

— Все равно у меня неспокойно на душе. Может, все же стоит позвонить шерифу? Или этому доктору Корбелю, или Фредди?

— Зачем вмешиваться?

— Но бедняжка убежала из клиники и…

— Не беспокойся, ее найдут, — успокоил я жену. — О ней позаботятся.

— Никак не могу успокоиться. Все время думаю о том, что она рассказала. Как, по-твоему, Лео действительно пристает к пациенткам?

— Я же тебе сказал, это мания преследования, Барбара. Все, что рассказала Марджери — о Фредди и его подружке, об убийствах — все чистейший вымысел. Забудь об этом.

Жена успокоилась. Через несколько минут мы услышали какой-то шум, очень неясный и далекий. Но я узнал его.

— Что это? — спросила Барбара.

Я сел на кровати, прислушиваясь. Шум усиливался. Через пару минут он начал затихать.

— Что это было? — повторила Барбара.

— Не обращай внимания. Всего лишь бродячие собаки. Я солгал. Я родился и вырос на Юге. Ни один южанин не спутает лай ищеек, идущих по следу, с тявканьем бродячих собак.

1955