Несмотря на вопросы, быстро заселившие мой мозг, я почувствовала головокружение. Все поплыло перед глазами, а тело перестало слушаться. Опустив веки, я оказалась на боку и погрузилась в темноту.

Открыла глаза я уже в своем доме, лежа в собственной постели. Голова не болела, но желудок зверски хотел есть. На часах было три часа дня. И все было как всегда, за исключением ссадин, царапин и синяков по всему телу.

Уже позже я узнала, что этим утром цыгане покинули свое место стоянки и вновь отправились путешествовать. А я так и не смогла вспомнить, что именно мне напророчила Нана, но то, что я осталась жива, говорило само за себя. Во время разговора мама подтвердила слова цыганки, а затем и показала могилу отца, за которой в тайне ухаживала много лет. Боясь возвращения кочевого народа, я решила переехать в другой город. В конце концов, я наполовину цыганка, и движение у меня в крови…