(видение)

— Дым меня добивает, — пожаловался Бен. — У-ф-ф!

— Так уходи, — пробормотал Ричи, не отрывая глаз от дымового отверстия. Он чувствовал, что берет ситуацию под контроль. Он чувствовал, что стал легче фунтов на десять. И точно чувствовал, что клубный дом прибавил в размерах. Раньше толстая правая нога Бена Хэнскома прижималась к его левой ноге, а костлявое плечо Билла Денбро упиралось в его правую руку. Теперь он не соприкасался ни с одним из них. Неторопливо глянул направо, потом налево, чтобы убедиться, что может доверять своим ощущениям, и они его не подвели. От Бена, который расположился слева, его отделял добрый фут. Справа Билл сидел на еще большем расстоянии.

— Местечко становится больше, друзья и соседи, — возвестил Ричи. Глубоко вдохнул, закашлялся. В груди, глубоко в груди, кашель отдался болью, как бывает при простуде, при гриппе или при чем-то еще. Какое-то время он думал, что кашель не пройдет. Он будет кашлять и кашлять, пока остальные не вытащат его наверх. «Если смогут вытащить», — подумал Ричи, но мысль эта едва проклюнулась сквозь дым и уж точно не испугала.

Потом Билл несколько раз стукнул его по спине, и кашель прекратился.

— Ты не знаешь, что ты не вечен. — Ричи вновь смотрел на дымовое отверстие, а не на Билла. И каким же оно казалось ярким! Закрывая глаза, он все равно видел этот прямоугольник, плавающий в темноте, только ярко-зеленым, а не ярко-белым.

— Э-это ты о ч-чем? — спросил Билл.

— О заикании. — Ричи замолчал, услышав, что кашляет кто-то еще, только не мог понять, кто именно. — Ты должен говорить на разные Голоса, Большой Билл, а не я. Ты…

Кашель стал громче. Внезапно клубный дом залил свет, так резко вспыхнувший, такой яркий, что Ричи пришлось прищуриться. Но он сумел разглядеть Стэна Уриса, который карабкался наружу.

— Извините, — выдавил Стэн сквозь судорожный кашель. — Извините, больше не могу…

— Все нормально, — услышал Ричи собственный голос. — Не нужны тебе никакие блинские купоны. — Голос его словно доносился из другого тела.

Мгновение спустя потайная дверца захлопнулась, но хлынувшего вниз свежего воздуха хватило, чтобы в голове у него чуть прояснилось. И прежде чем Бен отодвинулся, чтобы занять часть места, освобожденного Стэном, Ричи успел вновь почувствовать ногу Бена, которая прижималась к его ноге. И с чего это он решил, что клубный дом становится больше?

Майк Хэнлон подбросил в костер очередную порцию зеленых веток. Ричи опять задышал неглубоко, глядя на дымовое отверстие. Счет времени он потерял, но смутно отдавал себе отчет, что в клубном доме уютно и тепло, если забыть про дым.

Он огляделся, рассматривая своих друзей. Увидеть их удалось с трудом, они растворялись в дымовых тенях и все еще белом летнем свете. Беверли привалилась головой к подкосу, руки ее лежали на коленях. Она закрыла глаза, слезы текли по щекам к мочкам. Билл сидел, положив ногу на ногу, прижав подбородок к груди. Бен…

И в тот самый момент Бен поднялся на ноги, вновь открывая дверцу.

— Вот идет Бен, — возвестил Майк, который сидел напротив Ричи, скрестив ноги, с прямой, как доска, спиной, словно истинный индеец, и красными, как у куницы, глазами.

Сверху повеяло прохладой. Воздух немного очистился, потому что дым уходил через открытую дверцу. Кашляющий, сотрясаемый рвотными спазмами Бен с помощью Стэна вылез на поверхность, и прежде чем кто-то из них успел захлопнуть дверцу, Эдди, пошатываясь, поднялся, смертельно бледный, с синюшными мешками не только под глазами, но и на скулах. Его узкая грудь быстро-быстро поднималась и опускалась. Он попытался нащупать край люка и упал бы, если б Бен не схватил его за одну руку, а Стэн — за другую.

— Извините, — едва слышно пропищал Эдди, и тут его вытащили наверх. Потайная дверца захлопнулась вновь.

Последовал долгий, спокойный период. Дыма прибавлялось, в клубном доме повис густой туман. «По мне, выглядит, как гороховый суп, Ватсон», — подумал Ричи и на мгновение представил себя Шерлоком Холмсом (Холмсом, который выглядел совсем как Бэзил Рэтбоун в кино и был черно-белым), который целенаправленно шел по Бейкер-стрит. Мориарти находился где-то неподалеку, элегантный кэб ждал, и игра была в самом разгаре.

Мысль эта пришла на удивление ясная, на удивление объемная, прямо-таки увесистая, не какая-то греза из тех, в которые он постоянно проваливался (решающий момент для «Босокс»,[281] вторая половина девятого иннинга, все базы заняты, подача, мяч отбит… поднимается все выше… УЛЕТАЕТ! Круговая пробежка, Тозиер… и рекорд Бейба[282] побит!), а что-то чуть ли не реальное.

И ситуация представляется ему достаточно забавной, чтобы подумать: все, что он из этого вынесет, так это видения Бэзила Рэтбоуна в роли Шерлока Холмса, и важность видений, похоже, переоценена.

Да только противник их — не Мориарти. Их противник — некое Оно… и Оно реально. Оно…

Тут потайная дверца открывается, и Беверли пытается выбраться наружу, заходясь сухим кашлем, прижимая ладонь ко рту. Бен тянет ее за одну руку, Стэн подхватывает под другую. Отчасти она вылезает сама, отчасти ее вытаскивают. Мгновение — и она наверху и ее нет.

— О-он с-становится бо-о-ольше, — подал голос Билл.

Ричи огляделся. Увидел круг камней, в котором горел костер, «выплевывая» клубы дыма. Напротив сидел Майк, скрестив ноги, напоминая тотем, вырезанный из черного дерева, смотрел на него поверх огня покрасневшими от дыма глазами. Да только от Майка его отделяли не меньше двадцати футов, и Билл оказался еще дальше, по правую руку Ричи. Подземный клубный дом расширился до размеров бального зала.

— Не важно, — ответил Майк. — Оно скоро придет. Что-то придет.

— Д-да, — кивает Билл. — Но я… я… я…

Он закашлялся. Попытался унять кашель, но тот только усиливался, сухой, раздирающий горло. Смутно Ричи увидел, как Билл с трудом поднялся, потянулся к потайной дверце. Откинул ее.

— У-у-у-удачи…

И исчез, вытащенный на поверхность остальными.

— Похоже, ты да я, старина Майки, — произнеся эти слова, Ричи закашлялся. — Я не сомневался, что это будет Билл…

Кашель усилился, Ричи согнулся пополам, сухо кашляя, не в силах набрать в легкие воздух. В голове бухало — удар сменялся ударом, — она превратилась в налитую кровью репу, глаза под очками наполнились слезами.

Издалека донесся голос Майка:

— Поднимайся наверх, если больше не можешь, Ричи. Угорать незачем. Еще помрешь.

Он протянул к Майку руку, помахал ею,