— Брысь! — цыкнул на кошку мужик. Бутылка в его руках качнулась, пиво запенилось и вылилось в песок.

— Ззараза!

Кошка дрогнула, отступила на шаг и снова уселась в сторонке, глядя на ребенка.

— Пусть сидит, тебе-то что? — сказала бабка. — Она уж который день тут. Сонька ее за хвост таскает, а она ничего — терпит. Даже урчит, мявчит. Ребенку забава.

Девочка, копавшаяся в песочнице, восторженно ударила лопаткой — песок взвился фонтаном и засыпал глаза. Малышка заревела.

— Ах, ты, чучело огородное. Ну, не плачь. Иди сюда.

Бабка взяла хнычущую девчушку на руки и начала тетешкать ее, приговаривая:

— Тра-та-та, тра-та-та, выдам замуж за кота.

За Кота Котовича, за Иван Петровича. А-а! А-а!

Рыжая кошка вскочила. Шерсть на загривке поднялась дыбом, глаза засверкали. Хвост с остервенением охлестывал бока.

— Глянь-ка! Ненормальная какая-то зверюга, — заметил мужчина. — Может, больная?

Допив свое пиво, он рыгнул и запустил пустой бутылкой в кошку.

— А ну, брысь! Пошла!

Кошка увернулась, отскочила. Но осталась возле песочницы.

— А ну, кыш отсюда, тварь. Брысь, говорю!

Кошка завертелась под ногами у мужика, глядя на него снизу вверх заискивающе и жалобно.

— Шалава, — сказал мужик и отбросил кошку пинком. Вякнув, она отлетела, ударилась о бордюр, но поднялась и, благоразумно отбежав на пару шагов в сторону, легла и принялась внимательно следить за играющей в песочнице девочкой.

По крайней мере, теперь Галочка избавлена от изнурительной работы, подумал я. Освободив ее, я лишился постоянного пропитания. Но чего не сделаешь ради любимца!

Я умею ценить добро и всегда щедр с подданными, в особенности с теми, кто мне по-настоящему предан.

Довольный, я умыл лапами морду и, с достоинством подняв хвост в зенит, заторопился: моей аудиенции уже с нетерпением ожидали в другом месте.

Март 2013