Он фыркает.

– Наконец-то они признают, что некоторые облака перестали отвечать на команды диспетчеров. Кто-то удивился? У воздушного змея оборвалась нить, и теперь эти боты, эти одичавшие облака, как их называют, бродят по небу, делают, что им вздумается. Они могут вызывать больше бурь или усиливать их. Они могут задерживать испарения воды или менять состав газов в атмосфере. Никто не знает.

Она слыхала об этом в своих путешествиях, но не обращала внимания. Для нее идея об устойчивых, нерассеивающихся облаках с собственными загадочными мотивами звучала как очередная безумная теория заговора.

– Конечно, я ничего в этом не понимаю, – говорит старик. – Вся эта облачная заваруха для меня весьма туманна.

Он усмехается собственной шутке, его глаза влажнеют от старческих слез.

– При этом не то чтобы, – добавляет он, – у нас не получалось успешно решать проблему разрушительных приливов. Можно сказать, что Барьер Темзы – весьма дальновидное дело.

Он находит способ свести беседу к своему очевидно величайшему жизненному достижению и продолжает в утомительных подробностях описывать трудности и преимущества знаменитого проекта по защите города от наводнений. Когда он заканчивает, Клэр решает, что это все же была случайная встреча.

В фойе гостиницы «Регентский трезубец» по-монастырски тихо. После дождя и тряски в автобусе Клэр кажется, будто она забрела в зачарованный грот.

За стойкой ожидает портье – весь в черном, склонился к компьютеру, словно священник над молитвенником.

Пока Клэр регистрируется, по мраморной столешнице к ней подъезжает небольшой стенд с туристическими картами. Над головой раздается перезвон, она оглядывается и видит, как дрожат на люстре капельки хрусталя. Клэр вспоминает, что она на острове, по которому часто прокатываются землетрясения, и ее сердце сжимается. Она хватается за край стола. Это и впрямь происходит. Возможно, это оно.

Когда дрожь стихает, портье говорит, даже не взглянув на нее:

– Уже неделю так.

Клэр старается выровнять дыхание.

Он передает ей ключ-карточку, а также плоский квадратный пластиковый конверт, похожий на упаковку презерватива.

– А это?..

– Пластырь на кожу, мэм, вам следует наклеить его, когда заселитесь, – речь портье искажает смутный местный акцент. – Это обязательно для всех, кто остается дольше недели. Приносим извинения за неудобство.

– Хотите сказать, я должна носить это. На своем теле.

– Все время визита, да. Это абсолютно безопасно. Большинство людей говорят, что даже перестают замечать его спустя время. Это поможет привыкнуть к воде из-под крана и к частицам в воздухе. Иная среда, понимаете. Всего лишь мера предосторожности. Инструкция на упаковке.

Она где-то слышала о том, что такое может стать правилом в ближайшие годы, по мере того как планета приближается к экологической катастрофе. Это называется прайминг. Она и не думала, что кто-то это уже практикует.

Она сует упаковку в сумку и проверяет стенд с картами. Пожалуй, хорошая мысль. Берет одну.

– Они устарели, – говорит портье. – Недавно произошло много изменений. Некоторые прибрежные дороги закрыты.

– Из-за ремонта?

– Из-за воды.

Древняя цивилизация острова исчезла примерно за 4 тысячи лет до нашей эры в результате геологических сдвигов и изменения дна океана. Утверждается, что жестко стратифицированная империалистическая культура ускоряла свое уничтожение, вырубая деревья на острове и истощая остальные и без того скудные природные ресурсы ради бесконечных войн с соперничающими приморскими странами в Северной Африке и Средиземноморье. Пока не произошло землетрясение, из-за которого быстро затопило большую часть острова.

Только вообразите: цивилизация на головокружительной высоте своей гордыни, могущества и влияния вдруг полностью исчезает. Земля содрогается и прогибается. Разверзаются пропасти, проглатывая целые здания и улицы. Языки пламени взметаются до небес, формируя душные кучевые облака, осыпающие землю градом. Крики умирающих раздаются в наполненном пеплом воздухе. И когда горстке выживших кажется, что худшее уже позади, приходит Великая волна. Когда все заканчивается, треть острова навек уходит под воду.

Единственное сохранившееся свидетельство об этом легендарном катаклизме содержится в двух философских диалогах, записанных греческим философом Платоном, который сообщает дату трагедии – 9 тысяч лет до нашей эры, ошибочно утверждая, что море затопило весь остров. Однако остров оставался почти необитаем многие столетия вследствие вулканической активности, за исключением небольшого сообщества коренного населения – у’Йой – на северном берегу. Легенды об этой затерянной атлантической цивилизации существовали и в классическую эпоху, пока остров не открыли заново португальские мореплаватели в XIV веке, назвав его Joia Verde (Зеленое сокровище) и заявив права на него от имени своего короля.

В следующие века остров становился разменной монетой в колониальной игре в духе «музыкальных стульев»: за него сражались, его оккупировали и переименовывали по очереди Испания (Тритон), Нидерланды (остров Кальмара) и на непродолжительное время Франция (Наслаждение). В период Наполеоновских войн два главных порта, Атлантическая гавань и Астерия, были разбомблены и практически разрушены британским флотом. В 1821 году остров наконец перешел к Британии в рамках мирного договора Корво, и его изначальное имя было восстановлено. Колония оставалась изолированным стратегическим форпостом с преимущественно аграрной экономикой, пока в 1946 году не была обретена независимость: тогда к власти пришла партия «Новое возрождение», выступавшая за развитие острова. Его экономический и технологический подъем за последние несколько десятилетий поразил весь мир.

И в течение всего этого времени продолжались землетрясения, ураганы и извержения вулканов – вечные напоминания о смерти, которые воспитали этот народ, сделали его таким, каков он есть. Риск и непостоянство помогают островитянам лучше ценить жизнь, стремиться к невозможному.

– Все рушится, – сказал недавно новая знаменитость Афродэдди Элеганза, – и это и есть в своем роде наша религия.

Оставшись в одиночестве в своем номере, она тут же бежит блевать в туалет. Это нервы, так с ней случается всякий раз на новом задании. Она приучила себя справляться с тревогой сразу и двигаться дальше. Она знает, зачем она здесь, но это все. Может пройти несколько часов или дней, прежде чем кто-то свяжется с ней и даст координаты и время передачи товара. Ей остается только ждать и занимать себя делом – обновлением путеводителя.

Вид с балкона скрывает туман – лишь редкие красные огоньки мерцают на крышах неразличимых небоскребов. Ей