— Я распорядился вам в армейский «козлик» печурку корейскую на солярке поставить, товарищ полковник, чтоб не замёрзли по пути.

— Оставь «козлика» особисту, майор! Я поеду в вездеходе и примощусь рядом с двигателем. Там тепло, даже жарко.

— Но от грохоту оглохнуть можно и шишек набить.

— У меня есть танкистский шлем… Слушай, у тебя на зоне отморозки есть?

— Как не быть! Под одну гребёнку всех на пенсию метём — даже серийных убийц с пожизненными сроками.

— А бывают смертельные случаи от насильственных деяний?

— Иногда два–три трупика не поднимаются с коек не перекличку.

— Значит, и завтра у тебя будет по крайней мере один. Ничего не бойся — для следаков отмазка стопроцентная: пыжиковая шапка, меховые варежки, мохеровый шарф, двойные носки из верблюжьей шерсти, меховая душегрейка с потайным карманом, где упакована немалая сумма денег. И всё такое прочее. Сразу, как дежурный офицер доложит об обнаружении «холодного», отправляй шифровку не в Ельцинград или Гайдарполь, где одни мудаки сидят, а прямо в штаб ГУЛАГа. Если станут возбухать по инстанции, вали на меня, как на мёртвого. При моих связях в Генштабе — с меня как с гуся вода. Только никогда и никому не упоминай, что это был устный приказ капитана–особиста из Москвы.

— А-а мои дела? — неуверенно протянул майор.

— Не боись. Мы своих не сдаём, как сказал наш вождь и учитель. Твой рапорт о переводе на службу в Мордовский кластер сенильных лагерей богадельного режима я положу на стол самому маршалу. Штанов с лампасами не обещаю, но погоны полковника к пенсии получишь. Ты парень надёжный. Но староват для продвижения. Для тебя этот придурок Шумахер последняя возможность добиться повышения, если сделаешь всё чики–чики, как я сказал.

— Премного благодарен, ваше высокоблагородие товарищ полковник!

— Благодари уж лучше того учёного жмурика, который спалился с интернетом, хоть и не знаю как. А то бы про Тюленегорские лагеря век бы ещё никто не вспомнил.

Конец