Еще нам показалось интересным вот что. Иногда девушкам разрешали импровизировать во время танца, и именно в такие моменты выступления и производили наиболее мощное впечатление. Девушки могли быть милыми, а могли – по-настоящему крутыми, и когда им предоставлялся выбор, они склонялись ко второму варианту. Это действительно любопытно.

Ах, как мило! Стоит только вам подумать так про их танец, и он тут же кардинально меняется – настоящая оптическая иллюзия.

На протяжении всего выступления частенько девушки старательно двигаются в унисон и в такие моменты больше напоминают не айдолов, а участниц спортивного клуба.

И все-таки они действительно были айдолами.

Примерно через год ХХ стала вести себя иначе. Уязвимость и беззаботность куда-то исчезли, уступая место волевому самоконтролю и самозащите. Эти изменения не были направлены на ее коллег и предназначались лишь зрителям. ХХ определенно взбунтовалась.

ХХ как будто раздражали направленные на нее взгляды – теперь и на сцене она стояла, опустив глаза в пол. Иногда не поднимала головы и во время выступления. Даже для ее репутации чудачки это было чересчур, и люди начали обращать на нее внимание.

Ходили разные слухи, и на фоне этого ХХ стали обвинять в непрофессионализме. Но ведь критиковать айдолов, как только они отклоняются от той «нормы», что мы себе вообразили, это в итоге все равно что требовать от ХХ улыбки. И те же восторженные похвалы, что они не улыбаются – ах, как это свежо и здорово – всего лишь допущение в рамках дозволенного во имя всеобщей гармонии. Вот только ХХ плевала на эту гармонию – будь то на сцене или в телевизионной передаче. До этого мы упоминали о самоконтроле и самозащите, однако истинные мотивы ХХ нам неизвестны. Остается лишь наделять различными смыслами ее «неправильные» в сравнении с обычными айдолами поступки. Если копнуть поглубже, ХХ, возможно, всего лишь вела себя естественно, в том числе и перед большой аудиторией – улыбалась исключительно тогда, когда ей самой этого хотелось. Итак, ХХ и в самом деле была весьма оригинальной личностью.

Все, что произошло с ХХ в дальнейшем, началось именно тогда. Это стало для нее точкой невозврата.

На этом передаю слово следующей рассказчице.

* * *

Наверное, пора бы уже привыкнуть, что стоит лишь свернуть в ближайший боковой переулок от широкого проспекта, идущего прямо вдоль типичного огромного токийского универмага, и вы окажетесь в совершенно другом мире. Вот только в сердце до сих пор вызывают трепет торговые улочки, где каждый магазин не похож на другой, вплоть до яркости освещения и громкости звуков, из него доносящихся. Здесь взрослые, ни на секунду не сомневаясь, заглядывали в закусочные, что все еще хранили в себе отголоски культуры прежних времен, и европейские ресторанчики. Мне самому не доводилось там бывать, но напротив симпатичного старомодного заведения в западном стиле молодая пара беспечно выпивала в баре, принадлежащем одной из сетей такояки-кафе[25].

Проводив взглядом трехцветную кошку с переломанным хвостом, которая вышагивала передо мной по дороге и вскоре скрылась в узком переулке между баром и тайским рестораном, я двинулся дальше, следуя за непринужденно болтавшими о чем-то юношами, один в костюме, другой на велосипеде с нейлоновой сумкой «Убер итс» за спиной – удивительно, но они направлялись к тому же заведению, что и я.

Местечко было в духе английского паба – я иногда ужинал здесь по выходным после кино. Тут не было привычных экранов, на которых показывают трансляции футбольных матчей, а курение, разумеется, было запрещено. Даже человек с книгой или ноутбуком не слишком бы выбивался из местного антуража. В университетском музыкальном клубе я играл в кавер-группе в стиле брит-поп, так что это заведение навевало на меня какую-то ностальгию. А еще мне нравился фиш-энд-чипс.

Я устроился с книгой у окна и, попивая эль – не люблю слишком крепкие напитки, периодически ощущал на себе взгляды прохожих.

В очередной раз подняв голову, я заметил на улице группу людей. Одна из них, женщина, шагая мимо окна, посмотрела мне прямо в глаза. У нее были длинные черные волосы, и она выглядела инородно в компании веселых мужчин, чьи громкие голоса были слышны даже внутри паба.

Когда они прошли вперед, женщина задержалась и снова на мгновение обернулась в мою сторону. Ситуация приобретала щекотливый оборот. По сравнению с другими мужчинами моего возраста я стараюсь поддерживать себя в форме да и в целом, если можно так сказать, выгляжу опрятно. Одежду тоже выбираю со вкусом. Хотелось бы думать, что я не слишком переоцениваю свои достоинства, считая, будто привлек эту женщину только лишь своим видом – одинокий мужчина в пабе читает книгу у окна.

Если у мужчины есть семья, и они еще и ребенка пытаются завести, это сразу же негативно отражается на внешности – я заметил по своим коллегам. Наверное, все дело в том, что жена с этого момента перестает заботиться о муже. Вот и получается, что он, хорошо устроившись, все ждет от нее чего-то, а вместо этого впадает в немилость. Но я-то не совершу такой ошибки и семью тоже заводить не готов. Мне нравится моя комфортная, спокойная жизнь.

– Да ну тебя, а как же проблема с рождаемостью?

– Ну, у меня-то их двое, так что я свой вклад внес.

– Вклад? Звучит как-то…

– Я где-то читал, что в каждой семье должно быть как минимум трое детей, иначе ничего не изменится.

– Да ну тебя, где ты такое нашел? Заливаешь, как какой-нибудь политик. Лучше не зли меня!

– И все-таки дело дрянь.

В маленьком помещении, где совсем немного народу, несложно подслушать разговор за соседним столиком. Не знаю, когда эти парни успели зайти внутрь, но хоть беседовали они и приглушенными голосами, это все же мешало читать, и я раздумывал о том, надеть ли эйрподсы.

– Не так уж все и плохо, знаешь ли.

– Нельзя перекладывать ответственность на других, это же будущее нашей страны!

– Не начинай.

Глядя на их одежду, которую во времена моей молодости посчитали бы немодной, а теперь она, кажется, на пике популярности, я почувствовал, что совершенно перестал понимать нынешнюю эпоху. У меня даже голова закружилась. Становясь старше, я начал осознавать, хотелось мне того или нет, те вещи, что раньше были для меня загадкой – например, что мода циклична.

– Да-да, мы