– Вернёмся домой – уничтожу. А сейчас, дружище, давай ужинать и спать. Завтра поутру тебе опять становиться конём, а мне… Нет, уже не Оксютой. Надо хорошенько подумать, какой облик лучше принять.

Барс мотнул хвостом, требовательно мяукнул. Девушка укоризненно глянула на него:

– Прошу, прекрати воровать у селян мясо. Знаю, овёс и сено не лучшая пища, но ничто так не разрушает легенду, как вид лошади, удирающей с окороком в зубах.

Торн закатил глаза и толкнул её лапой, вызвав у Линн тихий смех.

* * *

Три Луны неторопливо плыли в вечернем небе. Земля отдавала нагретый воздух, пахло дымом костра, травой и влагой от реки. Линн и Торн лежали рядом на вершине холма, глядя на бескрайние просторы, расстилающиеся под ними. За долгие годы жизни они научились предвидеть будущее и оба знали, что ещё до наступления холодов настоящая Оксюта примет от Крытеня предложение о замужестве, и дети их уже будут свободны от родового проклятия. И что Тума, став посвящённым, достигнет многого, за свои деяния будет причислен к подвижникам Вышнеединого и оставит после себя немало учеников. И что долго ещё здешний люд будет рассказывать о молодом штударе, который уничтожил ведьму и совладал в одиночку с нечистой силой. Постепенно быль обрастёт небылицами, и правнуки ныне живущих станут считать её выдумкой, сказкой.

Звонко пели в траве цикады, изредка вскрикивали ночные птицы. Вдалеке мерцали едва различимые огоньки поселений, а над головой раскинулся бесконечный небесный шатёр с Великой звёздной дорогой. Торн широко зевнул, усыпляюще замурчал, и Линн обняла его, прижавшись к тёплому мохнатому боку.

На рассвете молодая темноволосая маронка в расписной повозке, запряжённой вороным красавцем-конём, снова отправилась в путь.

Примечания

1

В традиционном обществе считали, что над колдуном разбирали крышу, чтобы душе, отягощённой грехами, было легче улететь.